– Вы не можете не знать, дети мои, – воскликнул я, – что никакое былое благоразумие, буде оно у нас, не способно было предотвратить наше недавнее несчастье, но будущее благоразумие способно смягчить его горестные последствия. Теперь мы, мои дорогие, бедны, как церковные мыши! И мудрость велит нам соответствовать нашему скромному статусу! Давайте же, не жалуясь, откажемся от того великолепия, которым наделены многие, и будем искать в более скромной доле тот мир, в котором все мы могли бы быть счастливы. Бедняки прекрасно проживут и без нашей помощи, почему же тогда нам не научиться жить без их сочувствия? Нет, дети мои, давайте же с этого момента откажемся от всех претензий на аристократизм! У нас ещё довольно сил для счастья, если мы будем мудры, и давайте будем довольствоваться малым.»
Поскольку мой старший сын был воспитан как истинный учёный, я решил отправить его в город, где его способности могли бы способствовать тому, чтобы он мог и себя содержать, и нам помочь. Уход друзей и распад семьи – это, пожалуй, одно из самых печальных обстоятельств, сопутствующих бедности. Вскоре настал день, когда мы должны были впервые разъехаться. Мой сын, простившись со своей матерью и остальными, которые мешали горестные слёзы с поцелуями, пришел попросить моего благословения. Я сделал ему от всего сердца этот подарок, который, как бонус, добавленный к пяти гинеям, которое я мог теперь подарить, было всем его наследством.
– Ты отправляешься, мой мальчик, – воскликнул я, – пешком в Лондон, как Хукер, твой великий предок, который путешествовал так же до до тебя! Возьми у меня того же коня, которого подарил ему добрый епископ Джуэл в лучшие времена, возьми этот посох, и возьми также эту книгу, она будет тебе утешением в пути! Эти две строчки в ней стоят миллион: «Я был молод, а теперь состарился и никогда не видел праведника покинутым и детей его, протягивающих руки за хлебом! Пусть это будет твоей путеводной звездой и твоим утешением в дальнейшем путешествии! Иди, мой мальчик, как бы ни сложилась твоя судьба, позволь мне видеть тебя раз в год! Сохраняй своё доброе сердце и прощай!
Поскольку он был непорочно честен, я не испытывал опасений, что вбрасываю его голым на сцену жизни; ибо я знал, что он сыграет хорошо любую роль, будь то роль побежденного или победителя. Его отъезд лишь подготавливал почву для нашего собственного исхода, который произошёл всего через несколько дней. Покидая район, в котором мы наслаждались столькими часами спокойствия и счастья, не обошлось без слёз, которые едва ли могла подавить самая крепкая и несгибаемая сила духа. Кроме того, путешествие в семьдесят миль, грозившее моей семье, которая до сих пор никогда не удалялась от своего очага более чем на десять миль, наполнило нас глубокой печалью, а крики бедняков, которые шли за нами несколько миль, как обычно шагают за гробом, усугубляли всю эту историю.