– Тём, ты же знаешь, что все люди умирают, да?
– Да. Бабушка болеет и скоро умрёт. И собака в мультике умерла. И дедушка в книжке.
– А мы с папой…
– Но вы с папой никогда не умрёте, правда? Так вы заведёте другого ребёнка, когда я умру? Я не против, заводите. А то вам, наверное, будет грустно без меня. Только пусть он не играет в мои игрушки.
– Ты думаешь, что ты умрёшь, а мы с папой нет?
– Ну да. А не так будет?
Оля перестала дышать. Говорить с детьми честно и открыто, не врать в важных вещах, создавать реалистичную картину мира…
Всё правильно, но что ей делать сейчас? Сказать четырёхлетнему ребёнку, что его мать умрёт раньше него? Нужно говорить информацию, к которой ребёнок готов… И когда же он будет готов понять, что его родители тоже умрут?
Господи ты боже мой, ей тридцать лет, а она сама не готова. Перед глазами всплыло окно хосписа и деревья за ним – хрупкие, как мамино тело сейчас. И тут внутри неё будто лопнул пузырь боли, и всё хлынуло наружу.
– Мама, тебе холодно? Ты трясёшься. Мам, у меня пижама сзади мокрая.
Тёма попытался повернуться к матери, но Оля только сильнее прижалась лицом к его горячей спине. Боль впитывалась в пижаму, растворялась в звёздочках на стене и потихоньку стала переносимой. Наконец Оля судорожно вздохнула и отпустила сына.
– Мама? Не умрёте?
И тогда Оля позволила сыну повернуться, прижала его голову к груди и твёрдо сказала:
– Конечно, милый. Мы с папой никогда не умрём. Будем с тобой всегда. И не дадим никому играть с твоими игрушками.
До отеля они добрались уже за полночь. Дорога измотала и её, и детей. Мечталось только об удобных кроватях и долгом сне. Можно даже проспать завтрак.
Участливый портье быстро оформил документы, выдал карточки, помог довезти багаж до бунгало, поставил детскую кроватку, угостил детей конфетами, показал из окна бассейн и детскую площадку, положил на столик буклет с правилами отеля и уже повернулся к двери, но тут она решилась наконец задать вопрос: «Скажите, а где море?..»
Портье неопределённо махнул рукой в сторону панорамного окна и вышел.
Она растерянно проводила портье взглядом, не решившись расспрашивать. При свете ночника достала необходимые вещи, уложила детей, отправила сообщение мужу и стала готовиться ко сну.
И только теперь, когда перестали болеть уши после самолёта, умолк шум машин, стихли разговоры и даже дети закончили ворочаться и дышали почти бесшумно, стало слышно его.