Для удобства обслуживания, территория поликлиники разделена на участки, но если персонала не хватает- то на одного врача может приходится два участка, а иногда и три участка. В осенне-зимний период это становится серьёзным испытанием на физическую выносливость, потому что за день иногда нужно, после приёма, обойти 8-10-15 вызовов. Представьте, что вы решили зайти в гости к такому количеству людей за один день, даже если они живут относительно близко – и вы поймете, что это практически ещё один рабочий день, после рабочего дня.
Во время ковида на вызов сперва приходил врач, а вслед за ним приходила медсестра – приносила лекарства, брала мазок (раньше его брали, пока он не показывал полное выздоровление, а это могло длиться и месяц, и два, и значит каждую неделю надо снова взять мазок), поэтому врачи и медсестры мутировали, и отрастили пропеллеры, крылья и длинные-предлинные, как у цапли, ноги, чтобы бегать по лестницам без лифта.
Однажды, по указанию врача, я пришла на незнакомый мне участок, взяла кровь у пациентки 98 лет, оставила лекарства и пошла дальше работать. Но оказалось, что ходить на чужой участок – это дурной тон, что это нехорошо. Я это узнала после того, как уже сходила. Коллега с этого участка, Серафима, обвинила меня в том, что это было сделано намеренно, чтобы заработать еë деньги. Все это было сказано при пациентах, непосредственно в тот момент, когда я брала кровь из вены, держа в одной руке иглу, а в другой – пробирку со стекающей туда кровью, готовясь поменять эту пробирку на пустую.
Тональность Серафимы меня озадачила, и я пошла на эту тему поговорить со старшей сестрой. А надо сказать, старшая сестра вызывала у меня доверие. Потому что она очень грамотно ввела меня в курс дел, так что я даже не застрелилась через неделю, а просто постепенно поняла, что я должна ФСЁ, и кровь на дому у больных взять, и кардиограммы сделать, и карты проверить и оформить, и диспансеризацию провести, и онкологических учесть, и чернобыльцев посчитать, и к блокадникам сходить… Поскольку это все было постепенно, то я не упала сразу в обморок под этим грузом, а просто потихонечку привыкала, и даже спросонья могла сказать, сколько у нас на участке инвалидов и у кого был инфаркт. Все тоже самое делали мои коллеги, и все были живы. Так вот, я пошла к старшей сестре узнать, что в таких случаях делать, если коллега гневно набрасывается в присутствии пациентов с какими-то претензиями.