Кира с печальной улыбкой отрицательно качнула головой.
– Не помню, – задумчиво произнесла она, – в отпуске не была лет пятнадцать уже. Семнадцать. Может, и гораздо больше. Да и выходные, это по сути, и не выходные вовсе, а просто укороченный рабочий день.
– Ну, так, а я о чем же? – слегка наклонив голову в ее сторону, спросил он, внимательно всматриваясь в ее немного посвежевшее после сна лицо. – А скажите мне, дорогая Кира, стоит ли она, Ваша работа, того, чтобы на нее тратить всю свою жизнь без остатка? Чего такого хорошего Вы приобретаете на этой своей работе, что она для Вас стала важнее Вашей жизни и здоровья? Или Вам-таки совсем кушать нечего?
Кира задумалась, глубоко погрузившись в свои размышления. Вопрос мужчины поставил ее в тупик.
– Да нет же! – сосредоточенно подбирая слова, произнесла она. – Я, конечно, не богата, но достаточно хорошо обеспечена. И могу не беспокоиться о куске хлеба. Тем более, что потребности мои в настоящий период времени снизились до минимума. И уже не хочется приобретать дорогие наряды, украшения, аксессуары. К своему возрасту я поняла, что все это пыль. Даже если эту пыль ты бросаешь в глаза своих партнеров по бизнесу. – Она хмыкнула с черным сарказмом. – Или подруг, случайных воздыхателей и всех прочих. Дело не в этом!
Марк Генрихович махнул рукой официанту, и ласково взглянул на собеседницу.
– Ну, вот на этом давайте прервемся ненадолго. Сейчас необходимо покушать свеженькой куриной лапшички с шампиньончиками. И выпить кружечку горячего крепкого кофе с пампушкой. А вот когда силы восстановятся, мы и продолжим с Вами нашу увлекательнейшую беседу.
Молоденький симпатичный официант быстро накрыл на стол. От горячего супчика исходил потрясающий аромат. И только сейчас Кира поняла, что очень проголодалась.
Марк Генрихович с легкой улыбкой наблюдал за собеседницей, не забывая при этом, пододвигать ей хлеб и салат, и самому успевать угощаться куриной лапшичкой с шампиньонами.
– Для меня нежный запах шампиньонов – это аромат далекого-далекого раннего детства, – зажмурившись от удовольствия, с тихой улыбкой пробормотала Кира. – Моя бабушка Настя очень уважала шампиньоны. Они у нее росли на большой навозной куче за огородом, – прыснула она совсем по-детски, как маленькая девочка, – не к столу будет сказано. И очень любила жарить их на сливочном масле на маленькой алюминиевой сковородочке. И вот мне было лет шесть, когда мы с ней свежим хлебушком макали в пахучее сливочное масло с кусочками шампиньонов. Потом бабушки не стало. Я выросла. И не было больше возможности испытать те незабываемые гастрономические ощущения. Как-то не попадались на моем пути навозные кучи с шампиньонами. Все больше без шампиньонов! – весело захохотала она, бросив быстрый лукавый взгляд на собеседника, сама себе при этом искренне удивляясь. Она не смеялась уже давно, тем более так весело и беззаботно. Можно сказать, она вообще не умела смеяться. И не знала, что это такое. Какое это удовольствие. Просто посмеяться рядом с кем-то. Живым.