Весь день работаешь в офисе, никуда не отлучаясь, и, не выходя. Вечером, затемно, часов в восемь-девять, спускаешься в гараж, садишься в машину и едешь домой.
На следующий день все повторяется. И так годами. Десятилетиями.
Да! При этом только одну разницу видела Кира. В том, что в это тюремное заключение она попала по собственной воле. Она сама себя заключила под свою стражу, в тюрьму. Она сама себе и заключенный, и охранник. А что бывает хуже того, если сам себя сторожишь? И сам себе во всем отказываешь, не давая ни малейшего послабления? От себя не убежишь. И оправдательный приговор не получишь.
Кира начала скучать.
Марк Генрихович звонил регулярно. Интересовался, весьма деликатно, как идут дела. Как настроение. Но этого было уже мало. Уже хотелось ощущать его нежную ласковую заботу постоянно. Она вспоминала их прогулки по осеннему парку, золотую зелень дубов, приятные запахи и негромкие звуки шуршащих листьев, приятные разговоры, пространные размышления. И Кира, при отсутствии самого источника, непроизвольно принюхивалась к молодым мужчинам в офисе, но такой парфюм, который любил Марк Генрихович, молодое поколение не использовало.
Но тем не менее, даже и без постоянного присутствия случайного воздыхателя, ставшего уже таким неслучайным, Кира заметила, что стала спокойнее, увереннее. Уже не нервничала. Не страдала от обилия морщинок и других признаков надвигающейся старости. Не то, чтобы она смирилась. Нет, конечно. Но она вдруг поняла, что даже в этом возрасте может нравиться мужчинам. Одному. Хотя бы одному. Который считает ее красивой. Очаровательной. Достойной внимания, заботы и уважения.
Как же мало надо женщине, чтобы чувствовать себя лучше! Чтобы чувствовать себя КОРОЛЕВОЙ! А ведь всего-то нужно ВНИМАНИЕ мужчины! И не важно, стареем мы или нет. Все стареют. Но самое главное, чтобы мужчина, который рядом с тобой, как и прежде, видел тебя красивой.
Кира усмехнулась, вспомнив давний разговор со своей не по возрасту мудрой подругой, которая как-то давным-давно рассказывала о себе, о своих страхах стареть, тревожных ощущениях, о своей семье.
«…
– Я спросила у Сереги, – Ты видишь, что я старею? Что у меня морщинки появляются? Что талия уже не пятьдесят сантиметров? А он меня по голове тихонько погладил и ласково произнес, – «Нет, Таточка, я вижу тебя такой, какой ты была, когда мы в первый раз с тобой встретились. В самый первый раз. Я увидел тебя. И влюбился. Двадцать лет назад. Ты для меня такая же юная, тоненькая и невероятно красивая.»