Катарсис - страница 3
Шрифт
Интервал
И в Стихах у Даниловой как-то себя найду, ведь я тоже девчонка с признаком «недолю» … Ни в маразм, ни в депрессию мордою не впаду, есть те люди, что любят и кого я люблю.
Я в супруге порою вижу черты отца. Это очень банально, всё же не буду врать, что касается это не одного лица. Но стихи я рождаю также легко, как мать.
Жизнь – это цикл
Кто-то выходит вновь замуж, а кто-то в окно,
В комнате веет прохладой, а в сердце темно.
Жизни проводку замкнуло. Потерян контроль.
Тоненькой строчкою в душу вшивается боль.
Небо рыдает дырявое сизым дождём…
Сердце усталое сковано накрепко льдом,
А в капиллярах асфальта виднеется мир
Тот, что внезапно движения вектор сменил.
Кто-то выходит на финиш, а кто-то в тираж,
Кто-то поймал биполярку, а кто-то кураж,
Танцы весёлые пляшет с улыбкой хмельной,
Только в душе, как и прежде идёт бурный бой.
Позже фонтаном из глаз проливают во мгле
Чёрное море, замкнув сердце в крепкой петле.
Бродят сомнамбулой по неизвестным путям.
Окна надежды разбив то ли здесь, то ли там.
Всё повторяется, счастье, печаль и любовь,
Ток совершает пробег: всё по кругу, всё вновь,
Жизнь – это цикл, а мы, как фигурки в игре
Только с мозгами и силою в чутком нутре.
Чтоб не закрыли вуалью души зеркала,
Чтоб не осталась так рано от жизни зола,
А отражение боли не било, не жгло —
Выйди из зоны комфорта – за дверь, не в окно.
На пыльных полках снов
Там, неглиже, на пыльных полках снов,
Забытые шедевры и заплаты:
Разбитый шкаф, хранивший «сотни слов»,
Картина в паутине – «боль утраты»,
Застывшая над пропастью времён,
С её весьма разительным контрастом:
Где каждый был заботой окружён,
Но чувствовал порой себя балластом.
Там так легко по воздуху плывут
И облака, и птицы, и деревья,
А вдалеке дорога, лес и пруд.
Мне кажется, что детство – лишь мгновенье.
Невольно взгляд скользит туда, назад,
Года бегут, о прошлом вспоминая
Проходит жизнь, и как-то невпопад,
Меня влечёт «живая кладовая».
На стенке – потускневшие рога,
Шкатулки, три сервиза, статуэтки,
Покрытая налётом курага,
Книжонки возле старенькой кушетки.
И, как в бреду, забытая молва,
Подобно той из прошлого, из детства,
Времён, когда ещё была жива
Моя семья. Осталось лишь наследство.
Но сердце будоражит этот хлам!
В кладовке аромат, как в доме ветхом,
Вокруг царит чудовищный бедлам,
Обломки посыпает время пеплом.
Залезу в эту щель, как в щель в полу,