Не успел он договорить, как громкий топот множества ног возвестил снизу о том, что стрельцы сумели-таки добраться до царских палат.
Языков растерянно уставился на своего собеседника, а тот побелел, как полотно. Главе Стрелецкого приказа сейчас менее всего была желанна встреча с собственными подчинёнными: ведь служивые вполне могли спросить за вину своего малого начальства, на которое они явились жаловаться, с начальства большого.
Оба придворных мужа, отбросив степенность, приготовились спасаться бегством, но неожиданно сверху послышался знакомый тихий голос:
– Не суетись, Алексей! Грешно народу отказывать, ежели он желает потолковать со своим государем. Русские люди терпеливые – они бьют челом лишь от безысходности.
У лестничной перегородки, отделяющей царские покои от боярской площадки, стоял измождённый государь Фёдор Алексеевич. С двух сторон его поддерживали два брата братья Лихачёвы.
Тем временем выборные от стрельцов уже поднялись по ступеням Постельничего крыльца. Они были промокшими до нитки, их лица возбуждённо пылали.
Языков и князь Долгоруков ретировались поближе к царю, однако стрельцы не обратили внимание на обоих царедворцев. Выборные упали перед царем на колени.
– Смилуйся, государь! – вскричал самый старший из них. – Пощады молим!
Фёдор выпрямился и отвел от себя руки братьев Лихачёвых.
– Что за нужда привела вас ко мне?
– Управу ищем на полковника Семёна Грибоедова! Он, бесчестный, совсем нас уморил поборами да тяготами!
Государь, не устояв, покачнулся, но не упал, потому что успел ухватиться за руку старшего Лихачёва.
– Князь Юрий Алексеевич! – обратился царь к князю Долгорукову. – Повелеваю тебе расследовать сие дело!
Глава Стрелецкого приказа низко поклонился.
– Слушаюсь, государь!
Царь опять заговорил со стрельцами, и с каждым словом его голос всё больше слабел:
– Даю слово государя, что, ежели ваш обидчик виновен, он будет строго наказан.
Стрельцы отвесили земные поклоны с таким пылом, что от их лбов затрещал пол.
– Век будем молить за тебя Бога и детям накажем! – проорал один из них.
Осмелевший Языков выступил вперёд.
– А теперь ступайте отсель! – сердито велел он. – Совсем вы уморили государя!
Стрельцы поспешно вскочили и, кланяясь на ходу, стали пятиться задом по ступенькам. Когда Лихачёвы увели совсем сникшего Фёдора, Языков и князь Долгоруков вновь остались вдвоём. Они злобно разглядывали растекшиеся по боярской площадке лужи.