На всепонимающем выдохе, нажимаю отбой, но практически сразу принимаю входящий вызов.
– Да, Поля, – от звука родного мужского голоса теплая и приятная волна прокатывается по всему телу. Глубокий. Чуточку хриплый. Уверенный. Кажется, сухой и строгий, но это лишь при вынужденных обстоятельствах. – Тебе стало хуже?
От сквозящей родительской тревоги щиплет в носу. В горле и глазах. Везде и до слёз.
– Нет, пап, всё в порядке. Я просто соскучилась.
Мне слышно, как он прикрывает трубку рукой, извиняется и выходит.
– Ты не дома? – спрашиваю я. – Извини. Я не хотела тебя отвлекать.
– Позавчера пришлось уехать в Камбоджу, оттуда в Индонезию на Бали для участия в Восточноазиатском саммите. Ты не отвлекаешь. Деловая часть уже завершена, и мы с делегацией на обязательном ужине. Жуткая, я скажу тебе, местная традиционная кухня.
Я знаю, что он никогда не улыбается, но сейчас почти вижу, как чуть дёргаются вверх уголки его губ.
– А мама?
– На Алтае в каком-то модном Центре лечебного голодания, но, сдаётся мне, что в отличие от неё, я вернусь домой гораздо более похудевшим. – Он хмыкает, будто для него это факт. Ничего интересного. Затем спрашивает, словно уловив тонкий смысл моего самоистязания: – Поль, что случилось?
Рассказать ему?
Так я уверена, папа прекрасно осведомлён о том, что происходит в доме Бессонова. Так сказать, со всеми вытекающими безобразными деталями, но помогать он не будет. Больше не будет.
Он – человек старой формации и строгий цензор не только самого себя, но и окружающих. Принципиален и придирчив (к своим, кстати, более требователен, чем к посторонним), чем заслужил уважение среди подчинённых и главных чиновников страны. Часто от него я слышу фразу, что в конфликте всегда виноваты оба. Но правда заключается в том, что один действительно виноват больше. А в моём случае, мы с папой оба знаем кто.
Молчу и дышу в трубку. Сказать нечего.
– Хочешь спросить стоит ли идти по пути, который ты выбрала себе самостоятельно?
В его голосе слышатся нотки усталости. Многочасовые переговоры, а также постоянные перелёты, пусть даже в удобном кресле правительственного самолета, могут быть до крайности утомительными и негативно сказываются на состоянии здоровья. Мне становится невероятно стыдно за этот звонок. Прямо до боли.
Уши загораются, я спешу его закончить: