Растаяло, что не было и было:
Подъезда изрисованный пролёт
И счастье, что опёрлось на перила,
Что в будущем седом слезу прольёт.
Я – не страница, а мембрана,
Что преломляет голоса
Всех тех, кто мыслил многогранно,
Лил свет в потухшие глаза…
Поэт ли я? Ну что за пафос?
Поэтов нет уже давно.
Есть гладь воды и тучи парус,
Мольберт, художник, полотно.
Есть пух тумана, что постелен
У самых вод в углу холста,
И он, по сути, прост, но делен,
Ведь перспектива в нём чиста…
Я – ни художник, ни картина,
А тот распахнутый простор,
Что не засунуть в дисциплину —
Из правил кованный забор.
***
Цветами вишен вышит
Весны этюд,
И каждый листик дышит
Свободно тут.
Здесь Каменки верховье,
Обитель скал,
Построенный с любовью
Старик-Урал.
Здесь ходит-бродит леший,
От глаз храня
Подъем до Бога пеший
Сквозь краски дня…
Здесь только то, что надо
Для чистых вежд,
Вместительного взгляда
Моих надежд.
Самоцвет горит в суглинке,
Вьётся ветка родника.
По старинке – по былинке
Льётся дым из костерка.
Дух мой рвётся к тайнам неба —
К дымке мягкой и густой,
Где я вижу образ Феба,
Говоря в сердцах: «Постой…».
Так в России, на Урале
В тишине глухой живу,
Иллюстрируя детали:
Холмик, речку и траву.
Так и рад я чистой воле,
Где родная мать-земля
Открывает зренья поле
Света, леса, журавля.
Пусть персты кленовых веток
Добрый мой окрестят путь.
Помолчу я напоследок
И промолвлю что-нибудь.
Я скажу: «Россия-мама,
Извини меня, прости
За содеянное прямо
И хранимое в горсти…
Отпусти… Навек помилуй!
Бог прощал, и ты простишь
За избыток певчей силы,
Изливающейся в тишь.
Не пали мне грудь сомненьем,
В мир печали не бросай,
Где по рёберным поленьям
Льётся пламени слеза».
Вздымается душистый добрый пар
Из мантии надломленной буханки,
И разговор течёт под самовар
О жизни у России на полянке:
О том, что хорошо сидеть вот так,
Держа в руке муравленую плошку,
Взирая, как заката алый мак
Ложится на лосиную дорожку.
Благословенен старый русский лес,
Где духи обитают в рваной дымке,
Где, словно фолиант, крутой отвес,
Где буквами рассыпаны росинки.
***
Выйдя на свет с утра,
Полной вдыхаю грудью
Жизнь, что легка, добра,
Посвящена безлюдью.
Будто бы кенотаф,
Высится скальный камень
Из многоцветных трав —
Густо заросших ямин.
Поле, деревня, пруд.
Жгу костерок у леса:
Искры, как рой причуд,
Что не имеет веса…
Неба кусочек – жизнь,