. Мысль Де Мартино будет двигаться в сходном направлении в ряде его философских текстов, вышедших в свет в десятилетие 1948–1958 гг.: идеальным примером здесь может служить «Смерть и ритуальный плач». Здесь мы читаем, что радикальный риск, которому подвергается присутствие, раскрывается «во всей своей полноте в так называемых примитивных цивилизациях и впоследствии постепенно уменьшается, принимая все менее острые формы, смягчаемые благодаря опосредствованию все более увеличивающей свое значение культурной жизни – из этого исходил и Пачи»
[34]. Отсюда следует, что гибель присутствия – это потенциальная угроза, заключенная в структуре экзистенции: единственный критерий, позволяющий различать между собой цивилизации, – это интенсивность и периодичность манифестации этой угрозы.
Кроме того, Пачи указывает на важность критики, которую Де Мартино обращает против экзистенциалистской философии в пространном пассаже из «Магического мира», где он останавливается на весьма важном сюжете:
Общей предпосылкой для всех авторов-экзистенциалистов является […] ограниченность и конечность индивида […]. Подобная ограниченность присутствия предстает как факт, происхождение которого темно и окутано страхом, она предстает как независящие от меня здесь и сейчас, как индивидуация, проявляющаяся в форме нисхождения [descesnus] и падения. […] В действительности в переплетении этих опытов и конфигураций отражается лишь наш историографический долг, до конца еще не осознанный, перед магической эпохой в истории, когда бытие было еще только возможностью для человека in fieri […]. Мы – заложники ограниченности нашей культуры, для которой полагание пределов присутствию рассматривается как грех, однако «в магическом мире» именно в установлении границ присутствия заключается спасение, в то время как грех («злокозненность») для магического сознания состоит именно в чреватом опасностью устранении пределов[35].
Эти размышления, в которых раскрывается смысл исторической этнологии, дают нам возможность оценить, – не покидая пределов «Магического мира», – отношения, которые связывали Де Мартино с экзистенциализмом и особенно с Мартином Хайдеггером: отношения сложные, предполагавшие не только близость, но и сохранение дистанции. Достаточно вспомнить о том, что понятие «вот-бытия»,