Я слишком долго была одна. Другие дети были или за окном, или за стеной в другой квартире. Мир вертелся вокруг меня одной, затем и вовсе вместился во мне самой. Самое сладостное, радостное и счастливое из моего жизненного утра – это моя полная автономность. Когда казалось, что я знаю всё. Прав любимый мною ныне писатель, ни одного печатного произведения которого я ещё не прочла, что все знания и умения заложены в нас изначально.
Самые важные вопросы остаются без ответа. «Что такое смерть?» – вдруг спросила у бабушки, занятой больше протиранием полов, чем готовкой. «Видишь мясо, оно ничего не чувствует. Это и есть смерть». Мне расхотелось есть надоевшее варёное мясо, да и вопросы такого рода больше не задавала. Со своим собственным экзистенциальным ужасом научилась справляться сама.
«Красная Москва»
Помню переезд из районного центра в отдалённую богом забытую деревню. Долгая дорога в никуда, только тусклый свет фар авто разрезает встречную мглу, а одинокий след от машины заметает бойкая метель. Январь 1972 года. Жуткая холодина, полная неизвестность – опасное начало новой жизни.
Три маленькие комнаты выделенной нам квартиры без намёка на тепло и уют родного дома. Прихожая, она же кухня и столовая. В спальне я с родителями, в оставшейся комнате бабка со своим скарбом. Дровяная печь впечатляет только размером, тепла от него только, когда на плите что-то готовят. В то время у нас даже кипятильников не было. Потому жизнь крутилась вокруг этой самой печки. В первую же ночь мы всей семьей чуть не сгорели – угорели.
Потом я заболела. И без печи было жарко, а на мне все одеяла, ещё сверху что-то. Вижу всё в красном цвете. Или взрослые нарочно красное тряпьё надо мной вешали, чтобы исцелить корь. Вскоре после пролитого на руку сока «Неочищенных томатов» от «Булгарконсерва» на тыльной стороне левой ладони нарисовалась какая-то болячка вроде дерматита. Чем только пытались его вывести – ничего не помогало. Оно никак не беспокоило. Просто было противоестественно, что на руке у ребёнка отчётливый рисунок спирального узора. Помню, пытались «лечить» эту метку свежей кровью убитого зайца. Это было неприятно, плохо пахло, да к тому же не помогло. Долго ходила с такой рукой, даже фотографии есть. Прошло само, в отличие от красной родинки, которую сразу удалили хирургическим путём. В тот год многие дети родились с такими аномальными красно-синими родинками. Кому-то повезло меньше: у некоторых половину лица покрывало ярко-красное пятно или чёрная метка прямо на лице. С чем это связано, мне невдомёк.