Так получилось, что мы в это время полностью замкнулись друг на друге: читали одни и те же книги, особенно любили Александра Дюма, даже играли в роман «Три мушкетера». У Светки была роль Миледи, я исполняла все остальные. Миледи была главная, я это главенство охотно признала. После уроков мы прятались в школьном туалете. Миледи гордо отворачивалась к окну, а я, изображая Атоса, указывала на три белых унитаза и говорила: «Вам здесь не нравится? Этот замок мой!» Потом туалет превращался в монастырь, где скрывалась госпожа Бонасье. Миледи подносила мне отравленное вино, я падала замертво на кафельный пол. На голове у меня был черный свитер, изображавший покрывало монашки. Играли мы, не замечая ничего вокруг. Не замечая и того, что бывшие мои подружки обиделись, что я совсем перестала с ними общаться. Из мести одна из них даже испортила мех на воротнике моего зимнего пальто. По этому поводу было расширенное классное собрание, где нас со Светкой обвинили в отрыве от коллектива. Не помню, чем это все закончилось, но для меня было большим открытием то, что не всем нравятся наши невинные забавы. До этого момента я пребывала в уверенности, что все в классе относятся ко мне хорошо.
Мы продолжили свои вдохновенные игры, а весной сами стали сочинять романы в стиле «плаща и шпаги». Писали их в школьных тетрадках. Сначала Светка, потом я. У Светки в ящиках письменного стола и портфеле царил полнейший беспорядок. Ее тетрадка с романом очень быстро стала рваной. Она этим гордилась: «Это словно мою книгу прочитали многие». Моя же тетрадка была отвратительно новая, поэтому я измяла ее сама, еще и супом залила. Мы давали друг другу читать свои произведения. Потом стали давать другим девочкам из нашего класса. С этого момента обиды на нас и ревность закончились. Творчество помирило нас.
Светка умела представлять самые простые вещи загадочными. До того как я первый раз побывала у нее дома, она мне рассказала про волшебную красную лампу на туалете, рыбацкую сеть на окне ее квартиры и тайный проход в ее доме. Лампа оказалась самой обычной, сеть – занавеской, правда, довольно оригинальной, а тайный ход – проходной парадной, которых полно в нашем Петроградском районе. После школы мы часто шли к ней играть. Родители ее приходили домой поздно. Светке оставляли бульон и отварную курицу, которыми она со мной делилась. Ела она медленно и как бы нехотя. Больше болтала, чем ела.