– Не стоит. – Я приподняла подол и, продемонстрировав ему сапоги, спокойно перешла на другой «берег».
– Леди Николетта, вы даже не догадываетесь, с какой жестокостью практичные девушки лишают джентльменов простых житейских радостей. – Доктор весело прыгал за мной через лужу, поднимая настоящие фонтаны брызг.
– Ну нельзя же быть уверенной, что около каждой лужи будет стоять по джентльмену, – со смехом ответила я.
Преодолев водное препятствие, мой спутник остановился и с любопытством поглядел из-под тонких стеклышек очков:
– К сожалению, здесь наши дороги расходятся: меня ждет очередной пациент.
– И кто же это, если не секрет?
– Дочь того самого мясника. Не могу же я оставить больную. – Доктор лукаво мне улыбнулся.
– Как же вы собираетесь объясняться с ее отцом?
– Скажу, что если бы после каждого осмотра был вынужден жениться, то сейчас уже собрал бы изрядный гарем – а это запрещено законом, даже для докторов. Вот ведь странно: лечение, простите, геморроя – занятие более интимное, но еще ни один пациент из-за него не строил на меня матримониальных планов. – Он сделал шаг в сторону города и жизнерадостно махнул мне рукой. – До свиданья, леди Николетта! Если не увидите меня на осеннем балу – знайте, что моя жизнь принесена в жертву на благо мадицины!
В передней дома я столкнулась с Ефимом – братец шибко торопился.
– Ты куда это собрался такой напомаженный?
– Значит, тебе можно ходить по соседям, а мне нет? – радостно откликнулся он на ходу, словно ничто на свете не могло его остановить.
И ведь дома не запрешь. Надо бы отдать его в какую-нибудь академию, но, к сожалению, туда брали только с восемнадцати лет, да и Ефим рвением к учебе не отличался. Чуяло мое сердце, что однажды на пороге нашего дома окажется разгневанный отец какой-нибудь селянки или еще хуже – сама эта селянка с пищащим свертком на руках. Следует подумать на досуге, чем занять нашего юного ценителя женского пола.
Я поднялась в свою комнату с наивной надеждой отдохнуть перед обедом, но, как оказалось, пока я ходила по гостям, ко мне тоже нагрянул неожиданный визитер: окно было открыто, занавеска виновато трепетала на ветру, а на подушках кровати важно восседала пестрая несушка. Не зная, как реагировать на такое вторжение, я вошла в комнату, пытаясь оценить масштабы бедствия. Бардак, который царил у меня на туалетном столике, переместился на пол, где уже и без того клубком катались куриные перья. Несушке явно не понравился один из не до конца распакованных чемоданов, о чем она оставила весьма недвусмысленное сообщение на его крышке. Но в целом все оказалось не так ужасно, как могло быть.