Я стояла, сжимая вазу, словно это был спасательный круг, и уговаривала себя: "Ну давай, Ника, раздолбай тут все. Ты же можешь. Иди уже дальше и не трогай ничего!"
Осторожно вернув вазу на место, я выдохнула и оглянулась на картину. Теперь ее взгляд казался уже не таким живым, и я почувствовала себя глупо. "Чем дальше, тем интереснее," – пробормотала я себе под нос и направилась в детскую, стараясь больше ничего не задевать.
Я вошла в детскую, стараясь дышать ровно. Гувернантка, сидевшая в кресле с планшетом, тут же отложила его и поднялась, склонив голову в легком поклоне.
"Добрый вечер, госпожа," – прозвучало ее вежливое приветствие. Я нервно улыбнулась, кивнула ей, не зная, что сказать, и переключила внимание на детей, попутно осматривая детскую комнату. Она мне показалась очень уютной. Сестра наверняка ведет себя с прислугой иначе – может, более строго? Почему я не спросила у нее об этом?
Я переключила внимание на детей и обстановку детской комнаты. Тут все было максимально уютно. Наверное, если бы я была на месте сестры, то все сделала бы точно также!
Комната была светлой и теплой: мягкие игрушки беспорядочно лежали на полу, книги яркими корешками выстроились на полке, а на тумбочке горел ночник в форме луны.
Аня, трехлетний воздушный ангелочек, сразу подняла на меня свои огромные, сияющие глаза и радостно закричала:
"Мама!"
Вслед за ним поднялся и Миша, двухлетний карапуз, прямо точь-в-точь как на фото, что мне показывала сестра. Он радостно запрыгал, хлопая в ладоши, как будто не до конца понимая причину радости сестры, но понимая, что сейчас будет что-то из ряда вон забавное.
Я на миг замерла. Это было так странно, как дежавю. Как будто я уже видела этот момент когда-то очень давно в полузабытом сне.
Он подбежал ко мне, протягивая в руках игрушечную машинку. Его лицо светилось от счастья.
"Привет, мои дорогие," – сказала я, стараясь вложить в голос тепло и уверенность. Мои ладони вспотели от напряжения, но я присела на корточки, чтобы обнять их.
Их крохотные ручки обхватили меня с такой силой, будто они боялись отпустить, и я ощутила, как внутри что-то защемило, а затем разлилось теплой волной, заполняя все до краев. Это чувство было таким пронзительным и неожиданным, что я едва сдержалась, чтобы не разрыдаться прямо там. В этот момент я поняла, что даже если они обнимают не свою маму, я готова быть для них всем, что им нужно.