Как раз в этот момент в комнату вернулась гувернантка. Ее тихий голос напомнил о реальности:
– Госпожа, уже почти девять. Напоминаю, дети должны ложиться спать.
Я все еще смеясь после игры, машинально спросила:
– Почему так рано?
В тот же миг поняла, что допустила фатальную ошибку. Гувернантка удивленно посмотрела на меня, как будто что-то заподозрила:
– Рано, госпожа? Но ведь это вы установили это правило.
Мой смех оборвался мгновенно, словно кто-то невидимый перекрыл воздух.
– Ах, да, конечно, – сказала я, пытаясь выровнять голос, но внутри паника уже забила тревогу. "Черт, как я могла забыть? Почему я не уточнила у Леры такие детали?" Я чувствовала, как кровь приливает к лицу, но старалась выглядеть уверенно.
Я кивнула детям:
– Ну что, зайки, пора заканчивать. Завтра продолжим строить крепость, а пока марш чистить зубы!
Они начали протестовать, но гувернантка, профессионально спокойная, сразу взяла ситуацию под контроль.
– Давайте, малыши. Если вы быстро ложитесь спать, завтра у вас будет больше времени поиграть.
Пока она уводила их, я осталась в комнате одна. Сначала почувствовала облегчение, но потом снова нахлынула грусть. Все это казалось таким несправедливым. Эти дети заслуживают больше: любящей семьи, где бабушка и дедушка с радостью приходят в гости, где мама всегда рядом, а не прячется за маской равнодушия. Я опустилась на диван и провела рукой по подушке, которая только что была частью нашей крепости. Это чувство – одновременно радости и глубокой боли – заполнило меня до краев.
"Лера, почему ты все усложняешь?" – тихо пробормотала я, чувствуя, как глаза начинают предательски щипать от слез.
Я поднялась с дивана, пытаясь отвлечься от нахлынувших эмоций. В комнате царила тишина, которую нарушал лишь слабый скрип паркета под моими шагами. Мне нужно было что-то сделать, чтобы не зацикливаться на своих мыслях. Я подошла к шкафчику, на котором стояли фотографии. На одной из них Лера – красивая, уверенная, с идеальной улыбкой. Она держала на руках маленькую Аню, а рядом стоял ее муж, слегка хмурый, но все же старательно улыбающийся в камеру. Картина выглядела как с обложки журнала, но я знала, что за этой картинкой скрывалось больше, чем хотелось бы.
“Почему она не общается с родителями? Почему она так легко отрезала их от своей жизни?”