Рафсанджани и Хаменеи стали двумя глыбами иранской политики и непримиримыми соперниками, – при том что когда-то близко дружили. Оба начали участвовать в антишахском движении задолго до революции, оба какое-то время провели в тюрьмах. Друг друга они хорошо знали еще с 1950‐х, более того, какое-то время даже снимали вместе дом в дореволюционном Тегеране – Рафсанджани, как выходец из более богатой семьи, платил за жилье чуть больше, хотя использовали всё поровну. Считается, что именно Рафсанджани привел Хаменеи в ближайшее окружение имама Хомейни, тем самым проложив ему путь к вершинам власти Исламской республики. В конце 1980‐х ни у кого среди политической верхушки Ирана не было настолько близких личных отношений, как у этих двоих.
Однако стоило начаться серьезной политической борьбе, как дружба стремительно отошла на второй план. Президент Рафсанджани стал лидером реформистского движения, которое выступило за либерализацию экономической жизни и нормализацию отношений с миром, включая Запад. Дабы укрепить свои позиции, реформисты пытались заручиться поддержкой населения, заметная часть которого желала перемен. В противовес этому на противоположном полюсе политического спектра начал формироваться блок консерваторов, апеллировавших к «хардкорным» ценностям Исламской революции, включая антизападную риторику и строгое соблюдение религиозных норм. Эта часть политического спектра Ирана консолидировалась вокруг Хаменеи, хотя формально он пытался показать, что не поддерживает ни одну из сил. Верховный лидер до сих пор предпочитает не высказываться в пользу того или иного кандидата на президентских выборах. В то же время намеки в его речах, да и данные в иранских СМИ не оставляют сомнений, на чьей стороне Хаменеи во внутриполитической игре.
В политической борьбе у обоих движений были свои слабости и преимущества. Реформисты пользовались большей поддержкой населения. Их идеи либерализации системы и открытости миру явно нашли отклик у избирателей: и Меджлис, и президентский пост чаще оставались за ними. За 35 лет, с 1989 по 2024 год, политики из числа реформистов занимали президентское кресло 24 года. Но на стороне консерваторов всегда был серьезный перевес в теократических институтах власти: верховного лидера (рахбара) можно сместить только по состоянию здоровья – по сути, избирают его единожды и навсегда. При этом конституционные полномочия делают рахбара самым влиятельным человеком в Иране. Он напрямую назначает половину членов Совета стражей конституции, который может отклонить любой законопроект Меджлиса, и к тому же решает, кого можно допустить на парламентские и президентские выборы, а кого нет. Кроме того, с рахбаром должны быть согласованы кандидатуры трех ключевых министров: главы МИД, минобороны и министерства разведки, контролирующего спецслужбы. Наконец, ему напрямую подчиняется Корпус стражей исламской революции (КСИР), военное формирование численностью в 300–400 тысяч человек, которое входит в состав вооруженных сил страны и исполняет функции армии и спецслужб одновременно.