– Травись, Николай Андреевич… А то разговор долгий.
2
Седлецкий подписал экзаменационную ведомость и отдал старосте группы, таджику Озадову, который ждал конца зачетов.
– А друг ваш драгоценный… Макартумян! – спохватился Седлецкий. – Он думает сдавать зачет?
– Конечно, думает, Алексей Дмитриевич, да, – покивал Озадов. – Родственника хоронит. У него родственники в Карабахе.
Седлецкий посмотрел в окно, на институтский дворик. На клумбе проступали багровые ростки пионов. Вспомнил шаонские розы.
– Появится Макартумян, – строго сказал он, – пусть найдет меня немедленно. Постараюсь быть снисходительным, учитывая обстоятельства. Но зачет он должен сдать. Еще неизвестно, как сложится вся сессия. На каникулы домой поедете, Озадов?
– Домой, да. В Ходжент. В Ленинабад.
– Хороший город. – Седлецкий перешел на фарси. – У меня там товарищ. Если не трудно, зайдите, передайте большой привет.
– Не трудно, – вновь покивал Озадов крупной круглой головой. Передам, Алексей Дмитриевич. Говорите адрес, пожалуйста.
– Успеется, – отмахнулся Седлецкий. – Потом поговорим, ближе к отъезду. Кстати, Озадов, это будут последние ваши каникулы. Через год вы вольная птица. Не думали о будущей работе?
– Думал, да. Дядя обещает устроить в наше посольство в Москве.
– Послом? – усмехнулся Седлецкий.
– Пока нет, – не принял шутки Озадов. – Молодой я. Буду помощником торгового представителя.
– Важная карьера, – буркнул Седлецкий по-русски. – Стоило ли для этого учиться в нашем институте?
Озадов лишь виновато пожал покатыми борцовскими плечами. Седлецкому нравился этот плотный крепыш – собранный, дисциплинированный, не по возрасту серьезный. Учился он хорошо, хоть на первых курсах были у него сложности с русской грамматикой. И чтобы покончить со сложностями, Озадов дважды переписал сборник чеховских рассказов. О чем и узнала институтская общественность от неугомонного Макартумяна.
Второй год Седлецкий приглядывался к Озадову. Чем-то он напоминал Мирзоева, старого боевого товарища по Афгану и по последней операции в Шаоне.
– Могу предложить более интересную работу, – сказал Седлецкий. – Перспективную, хорошо оплачиваемую… Правда, с разъездами. Но вам, пока молодой, не грех за казенный счет мир посмотреть. Верно?
Озадов ответить не успел. В аудиторию влетела яркая, словно попугай, Лерочка, секретарша учебной части.