Тишину прервал хлопок и звук разбитого стекла. «Пиу, пиу», – заорала автомобильная сигнализация. Лицо матроса вздрогнуло и застыло с вопрошающим взглядом, впивающимся в Сергея. Сам хозяин квартиры тоже вздрогнул от неожиданности, поднялся и подошёл к окну. Квартира Сергея находилась на первом этаже, и поэтому ему хорошо было видно, как от припаркованной зелёной девятки отбегал молодой парень с магнитолой в руках. У вопящей и мигающей поворотниками машины, было разбито водительское ветровое стекло.
– Вот те раз! – услышал хриплый голос матроса за спиной Сергей. Они проследили через выходящее во двор окно, как парнишка с магнитолой скрылся, завернув за гаражи. После чего Бочалов деловито обернулся к матросу и, придав голосу важную интонацию, ответил:
– Магнитолу сработал наркот.
По выражению лица матроса, несложно было догадаться, что информация до него не дошла. Тогда Сергей постарался объяснить, как иностранцу, присвоив интонации уже разъяснительной манер:
– Балалайку украл.
– Балалайку? – лицо Николая отобразило всё тоже непонимание. – Изменились балалайки.
– После чего изменились? Ты привык к другим балалайкам? Со струнами? Может, и играть умеешь? – спросил Бочалов, присаживаясь обратно в кресло.
– Умею, – ответил матрос, разглядывая через окно Серегиной квартиры будущее. Он видел припаркованные рядом с мигающей и кричащей девяткой Жигули шестерку, проще «шаху», тёмно-синего цвета. Ряд железных гаражей. На отдельно стоящем двухэтажном здании из красного кирпича, рядом с дверью, виднелась табличка с надписью «СЭС Василеостровского района». На заднем плане просматривалась детская площадка, с разноцветными домиками.
– Отойди лучше от окна. Сейчас менты приедут. Не надо в таком виде перед ними отсвечивать.
– В каком таком? – удивился матрос, послушно отходя от окна, опустив голову и пытаясь рассмотреть свой вид.
– Ты как с агитационного плаката времён революции, – улыбнулся накуренный Серёга. – Песенку такую помнишь: «О, мама миа, тебя искал какой-то матрос. Он был неделю не выбрит, был оборван и бос»? Сплин поёт.
– Не слышал, – серьезно ответил Николай. – Про какую революцию ты сейчас упомянул?
– Про кубинскую, – не переставал улыбаться Сергей. – Ты откуда свалился? Нарисовался у меня в кресле, вопросы задаёшь. Ты сам-то кто, революционер?