Дрейк кивнул.
– Лорд Генри Сеймур, который в обычное время занимает должность адмирала проливов, возглавит восточную эскадру в Дувре. – Я устремила взгляд на Хансдона. – Лорд Хансдон, вы будете отвечать за войска, которые базируются в окрестностях Лондона и обеспечивают мою личную безопасность. Норрисов, сэра Генри-старшего и его сына сэра Джона, прозванного Черным Джеком, я назначаю генералом и его заместителем в юго-восточных графствах. Молодой Роберт Сесил будет ведать артиллерией основной армии. А вы, лорд Лестер, – я в упор взглянула на Роберта Дадли, – станете генерал-лейтенантом сухопутных сил обороны королевства.
Вид у него сделался ошарашенный, как и у всех остальных.
– Да смотрите, чтобы не вышло, как в Нидерландах, – добавила я, это была моя маленькая месть за недавнее оскорбление.
Расходились все удивленные – и обрадованные – тем, что все назначения сделаны. Все мысли этих доблестных воинов были уже на поле боя, а также о том, что предстояло сделать.
Теперь, когда совсем стемнело и на дворец, подобно ласковому дождю, пролилась ночная тишина, я смогла наконец отдохнуть. Мои покои, окна которых выходили на реку, на краткий миг озарились последними отблесками заката, прежде чем золото окончательно померкло. Я погладила портрет моей покойной сестры, королевы Марии, висевший на стене напротив окна. Я оставила его здесь как напоминание о ее страданиях, а также чтобы, не забывая о ее ошибках, не судить ее душу. Мне всегда казались печальными и ее глаза, в которых теплилась крохотная искорка надежды, и губы, слегка изогнутые, как будто таили какой-то секрет. С броши, приколотой к платью на груди, свисала большая каплевидная жемчужина, которую подарил ей жених Филипп. Однако сейчас – или то была лишь игра света? – ее взгляд казался не задумчивым, а хитрым, а изгиб губ превратился в ухмылку. Все полотно пульсировало красноватым светом, точно озаряемое изнутри каким-то дьявольским огнем. Она принесла испанское зло на нашу землю, связала нас с этой страной. Свадебная свита Филиппа прибыла на кораблях армады в июле тридцать четыре года назад, как прибудет вновь, чтобы довершить то, что началось в 1554 году с брака Филиппа и Марии: возвращение Англии в лоно католической церкви.
Я сделала себе мысленную зарубку убрать портрет. Что же до жемчужины, несмотря на свою ценность, она принесла с собой проклятие. Даже продав ее, я не смогу от него избавиться. Пускай отправляется обратно к хозяину. Когда все это закончится… Когда все это закончится, пусть Филипп забирает проклятую жемчужину. Она убила мою сестру, а теперь медленно отравляла комнату.