– К слову, об этом. Вы обещали рассказать, в чем будет заключаться моя миссия. За кем я буду должен следить и в чем участвовать?
Корф шикнул на меня.
– Тише. Об этом поговорим не здесь.
Я удивленно на него уставился. Значит, даже в стенах родного учреждения Пистолетыч не желал рисковать? Интересно… Или эта операция предполагается быть настолько тайной, что об этом никто не должен был знать даже в Отделении?
Что же за игру ты ведешь, Вальтер Макарович?
– В таком случае, если от меня больше ничего не требуется, я бы предпочел отправиться домой. Но сперва должен позвонить Матильде. Она наверняка распереживалась.
– С ней уже связались. Сообщили, что ты у нас. Она обещала тебя забрать, – Корф взглянул на наручные часы. – Думаю, тебе уже пора. Она наверняка подъехала.
Я поднялся, подхватил пальто и обернулся к Корфу.
– Буду ждать от вас новостей и информации. Всего доброго, ваше превосходительство.
Корф коротко кивнул и вышел следом за мной, только отправился не к выходу, а прошел дальше по коридору вглубь здания.
Я попрощался с дежурным и с облегчением пересек порог. Блок спал, сила вернулась – и я наконец-то смог вдохнуть полной грудью холодный осенний воздух. Даже дождик сейчас был в радость.
Выбраться из двора-колодца оказалось непростой задачей: ворота оказались заперты, и мне пришлось объясняться со сторожем. Тот пропустил меня через свою каморку, и я оказался на улице. Лучше бы вышел с парадного входа.
Почему-то я по привычке думал, что меня привезли на Литейный. Казалось, Тайное отделение могло вполне сидеть в «Большом доме», да только я совсем позабыл, что построен он был уже при Советах. Поэтому сперва немало удивился, обнаружив себя… на Васильевском острове.
Я точно находился на одной из знаменитых Линий – читал, что раньше, еще при Петре, они были каналами, но их быстро засыпали и превратили в улицы. Вышел из двора и оказался почти что на углу Линии и набережной. На другом берегу виднелся огромный купол Исаакиевского собора. Значит, точно «Васька».
Предположив, что Матильда должна была подъехать к главному входу, я свернул на набережную. И точно: ее силуэт с мундштуком на фоне включенных фар автомобиля не оставлял сомнений.
Я подошел ближе, уже предвкушая бурю.
– Добрый вечер, ваше благородие.
Матильда обернулась, вытащила недокуренную сигарету из мундштука и щелчком отправила ее в урну. Как всегда, без осечек.