Гриша замешкался, явно не зная, как поступить: ослушаться врача и нарваться на скандал из-за странной девчонки или спокойно покинуть больницу и потом всю жизнь корить себя за оставление человека в трудной ситуации.
Тем временем Максим Анатольевич осторожно отодвинул нижнее веко Катиного глаза.
– И часто у тебя случаются обмороки? – спросил он у пациентки.
На лице девочки отразилось мучительное раздумье. Она поморщила лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. Но все равно отрицательно мотнула головой. Признаться честно, Катя не знала, были ли у неё обмороки раньше.
– Были, были, – немедленно встрял Гриша, – у сестренки с детства… как её… вегето-сосудистая дистанция.
Катя укоризненно посмотрела на мальчишку и… быстро закивала головой. Что-то внутри неё подсказывало, что нужно доверять новому знакомому, что, несмотря на чудаковатый вид, Гриша знает о девочке больше, чем она сама.
– Дистония, – невольно поправил юношу доктор и, встрепенувшись, раздраженно крикнул, – вы ещё здесь?! Оленька, проводите этого гражданина в приемное отделение!
Молоденькая медсестра подскочила к Грише и, бормоча какие-то проклятия, стала подталкивать парня к выходу. Тот растопырил длинные, как веревки, руки и уперся в дверные косяки.
– И все-таки я требую позволить мне поговорить с сестрой! – срывающимся на фальцет голосом выпалил Гриша.
– Совсем с ума сошел? Сказано тебе русским языком – приходи позже! – бубнила Оленька, толкая парня в спину. – Все, мне это надоело. Я вызываю охрану!
Юноша убрал руки с косяка, и парочка вывалилась в коридор. Гриша мгновенно изменился в лице: на нем светилась вежливая виноватая улыбочка. Фигура, до сих пор осанистая и нетерпеливо вздрагивающая перед любым поводом к приключению, осела под нависшей над ней угрозой скандала, и Гриша, ссутулившись, быстрым шагом пошел прочь.
Оленька довольно потерла руки и вернулась к стойке с капельницей. Через минуту игла была воткнута в вену. Капающее лекарство наполняло тело новой усталостью. Голоса снова стали далекими, и Катерина погрузилась в сон.
****
Отдохнув, Катя почувствовала прилив сил. После обеда к девочке снова зашел Максим Анатольевич и спросил адрес и имена родителей. Катя сделала отчаянную попытку вспомнить, но безуспешно.
– Ясно, – доктор сделал запись в карточке.