кричала:
– Поручик, ваша жена рожает! Нужно остановиться: она ранена.
Офицер спрыгивает с коня, подбегает к повозке. Всё лицо жены залито кровью. Сквозь кровавую пену она успевает еле слышно произнести:
– Спасай ребё… – И умолкла. Навсегда.
– Нужно кесарево сечение, можем хотя бы ребёнка спасти, – говорит сестра и начинает искать сумку с инструментами, но её далеко отбросило взрывной волной. Ни скальпеля, ни бинтов, ни ваты – ничего нет.
– Чем резать? – медичка растерянно разводит руками.
Поручик решительно выхватывает штык-нож, подаёт девушке.
– Йоду бы немного или хотя бы водки – для дезинфекции, – по профессиональной медицинской привычке соблюдая антисептику, умоляюще просит медсестра.
– Ты в своём уме?! Какой йод – она мертва! Режь! – яростно рычит офицер.
– Нет, нет! Не могу, руки дрожат – зацеплю ребёночка.
Поручик берёт нож у рыдающей девушки:
– Откуда начинать?
– Чуть ниже пупка.
Стиснув зубы, чтобы не потерять сознание, муж осторожно разрезает живот супруги. Дальше берётся за дело пришедшая в себя медичка: верёвочками от нарукавной повязки убитой матери перевязывает пуповину, командует поручику снять нательную рубаху, заворачивает младенца.
Бой к тому времени утих. Новоиспечённая «акушерка» виновато прячет глаза:
– Вы уж на меня не сердитесь, что я сама не смогла сначала.
Возле разбитой повозки останавливается группа всадников. Одеты кто во что горазд, только передний в лохматой огромной папахе и кавалерийской бурке.
– Привет от батьки Махно, поручик, – всадник спешился. – Изрядно он вас потрепал. Ты, наверное, думал, вас красные долбят, ан нет – батька постарался. Ему что белые, что красные – все одним миром мазаны.
Кивает одному из махновцев, тот вплотную приближается к медсестре и втаскивает её в седло. Она кричит, сопротивляется. Поручик одной рукой держит ребёнка, а другой пытается выхватить пистолет.
Махновец шашкой чиркает по лицу офицера:
– Не балуй, а наган дай сюды. И за неё не переживай: от объятий ещё ни одна баба не умирала.
Снимает папаху, протягивает отцу, которому только что оставил кровавую метку на всю жизнь.
– В тэбэ козак чы дивка? В моей папахе как раз поместится.
– Девочка, – превозмогая боль, хмуро отвечает по-
ручик.
Всадники с гиканьем скачут прочь.
* * *
В хате Сидора. Анна штопает рубашку сына, которую он разодрал, упражняясь в ходьбе по натянутой проволоке.