Ему так хорошо, даже вспомнилось Девятое мая, когда он с дедушкой готовился к празднику.
…Дед драит наждачкой свою деревяшку, а внук бархоткой начищает орден Красной Звезды. Во дворе лает-разрывается Диксон. В хату входит незнакомый военный, следом почтальон.
Вояка прикладывает руку к козырьку:
– Константин Миронович! Разрешите поздравить с Днём Победы! Вручаю вам подарок от Министерства обороны и райвоенкомата.
Батя Костя медленно встаёт из-за стола, опираясь культяшкой о табуретку, подкручивает кончики пышных будённовских усов и принимает из рук военного новенькие хромовые сапоги.
На столе лежит надраенная до блеска самодельная деревяшка-протез.
– Ну, Мироныч, два сапога… при одной живой ноге… с запасом, так сказать, – разряжает напряжённую обстановку почтальон. – Обмыть полагается, штоба, значит, подмётки не снашивались. Ну да ладно – нам ещё к твоему соседу Татаринову зайти надо: ему министерство в обороне механическую бритву отвалило.
– Ну-ка, ну-ка, дай полюбоваться, – просит батя Костя.
Военный достаёт из портфеля бритву и протягивает деду.
Он слегка накручивает пружину и включает. Хата словно наполняется тысячью шершней и обезумевших ос, выясняющих отношения: кто из них сильнее жужжит.
– Хороша игрушка, нечего сказать… – Дед стучит тыльной стороной ладони по корпусу работающей бритвы. – Что тебе улей с пчёлами… Только как эту штуковину Коля-танкист заводить будет, у него же все пальцы в танке отгорели.
Внук заворожённо смотрит на диковинку и с опаской просит:
– Деда, а вы поменяйтесь, а? Всё равно у тебя один сапог лишний: деревяшка и зимой и летом босиком ходит.
– Не положено, малыш, я выполняю предписание: Татарников – сапоги, Татаринов – бритва. – Военный отдаёт честь и выходит.
…А клубок памяти раскручивается дальше. Малыш уже на рентгеновском столе в городе Междуреченске, куда привёз папка, потому что у сына свело ногу и она перестала разгибаться.
Папина мама, Басиня, строго наказала:
– Предложат резать – вертайтесь назад, сама лечить буду.
Врачи однозначно заявили:
– Только ампутация, и никаких гвоздей.
Папка сгрёб сына в охапку:
– Резать не дам.
А он заорал, как поросёнок под ножом:
– Режьте, не слушайте его, я буду тоже ветеран, на одной ноге, как дедушка. Мне тоже будут подарки дарить.
Женщина-врач, вытирая слёзы и одновременно как бы смеясь, еле слышно повторяет: