– Не сбежишь, – мрачно прошептал он издеваясь и добавил: – Не успеешь.
– А вот и звон орешков, – тихо проговорила я. Учитывая события последних дней, я даже не удивилась, что мне посчастливилось оказаться в лесу с присвистнутым защитником.
– Каких орешков? – Винсент непонятливо свёл густые брови и спустя некоторое время осмотрел кроны деревьев, видимо, выискивая шишки.
Я тихо посмеялась и подтянула к себе мешок, готовая бежать при повторном звоне.
– Что тебя так разозлило? – без интереса спросила я.
Защитник ещё немного поглядел на лес и вернул внимание ко мне.
– Ты лицо своё видела? – Ди-Горн изогнул губы. – Сидишь, как на плахе, и траву гладишь. Бесит.
Он не больной, он, просто-напросто, – злобная задница.
– Так отвернись и не смотри. А лучше уходи от сюда.
– Себастьян, ты мне будешь должен, – сказал сам себе Винсент и помассировал виски пальцами, словно пытаясь успокоить головную боль.
Не желая слушать, а тем более смотреть, как защитник сокрушается над незавидной участью о нахождении рядом со мной, я легла на траву и подложила дорожный мешок под голову. Я не собиралась спать – хотела лишь слиться мыслями со своей полянкой, но вымотанная событиями за день голова решила, что моему телу необходим отдых и за несколько вздохов унесла в расслабленную темноту.
Поляну согревали теплые солнечные лучи, а напитавшаяся силой трава оглаживала коленки восьмилетней девочки. Я стояла на другом конце поля в тени деревьев и наблюдала, как девчушка с кривыми золотыми косичками бегает за левитируюшими мышками, звонко смеясь и передразнивая испуганный писк зверушек. Но её смех резко оборвался. Девочка вытянула тонкую шейку и начала мотать головкой из стороны в сторону что-то выискивая.
Затылок заскребло напряжение: всё это выглядело очень знакомо, но я ни как не могла вспомнить, где я уже это видела. Девочка повернула голову в мою сторону и попятилась на не слушающих её ногах.
– Не бойся, я не причиню тебе вреда. – Я вышла из тени и ласково улыбнулась, пытаясь успокоить испуганного ребенка.
Тёмно-зелёные глазки с ужасом смотрели на моё приближение, казалось я слышала, как колотится её маленькое сердечко, готовое вот-вот выскочить из груди.
– Почему ты боишься меня? – Горечь не понимая заставила меня остановиться. Затылок стало невыносимо печь от пытающегося вырваться воспоминания.