На яркие загородные усадьбы, вблизи столицы, я смотрела с открытым ртом, а от вида самого Тирриона моя челюсть вовсе упала на пол. Высокие дома, выложенные крупным серым камнем, в три, а то и в четыре этажа, расположились вдоль мощеной широкой улицы. Встречались и маленькие домики – лавки. Цветные вывески, стеклянные витрины демонстрировали всевозможные товары: вышитые цветными нитками пёстрые плащи, позолоченные подсвечники и наборы для письма, готовую выпечку с белыми шапками крема, целительские травы, клинки из чёрной стали, так же, на первый взгляд, неприметные блеклые вещицы – артефакты.
Между зданиями раскидывали свои шапки невысокие лиственные деревья. В их тени играли дети с полупрозрачными белыми бабочками. Маленькие ручки пролетали мимо неосязаемых крылышек, спугивая призрачных красавиц с ютившихся рядом цветочных кустов.
По улицам бегали люди в уже знакомой мне простой одежде. Они спешили по своим делам, едва обращая внимание друг на друга. Подобно лёгким пёрышкам, проплывали молодые девушки в шляпках и воздушных нежных платьях. Звонко хихикая, они демонстрировали белоснежные улыбки и обмахивались полумесяцами из разнообразных тканей и материалов: щелка, перьев, аккуратных маленьких дощечек с замысловатым рисунком. Мимо сновали повозки с запряженными лошадьми, и восседающими на них пузатыми пожилыми кучерами. Высаживая пассажиров и беря новых, они с важным видом держали поводья, отпуская их лишь для того, чтобы взять плату или поправить высокую шляпу.
А вот и сухонькие старушки. Одни укутавшись в пледы пьют чай на балконах с ажурными стальными перилами. Другие, придерживая больную спину, собирают разложенный по обочинам свой товар: потертые книги, полевые поникшие цветы, щётки и жир для обуви.
– Старушки, – на выдохе шепнула я.
Винсент покосился в окно и дёрнул уголком губ.
– Стариков боишься?
Я глубоко вдохнула, гася нарастающее раздражение.
– Средняя продолжительность человека, работающего на сборе мерцающей пыли, около сорока лет, – холодно пояснил Себастьян.
Я кивнула его словам, не отрывая взгляда от седых голов, и добавила:
– До старости доживают лишь те, кто не работает с пылью. В Яме было всего три старика. Захар – старший. Бабушка Элья – повитуха. И травница.
По имени её никто не называл, да и признаться, меня это не интересовало.