– Когда увидите коттедж, наверное, подумаете, что дорого… – сказал в трубку грустный мужской голос с нездешним акцентом.
– Не беда, я нынче при деньгах. Скоро буду, не уходите никуда!
– Мне некуда ходить, я безработный.
– Отлично! У нас найдется много общего… Ждите, помощь близка! – Боб подхватил рюкзак и устремился к выходу, – Все получилось, спасибо. Значит, адрес у Алины?
– Приглашай на новоселье! – вдогонку крикнул Пушкин.
– Не надейся, – сказал Боб уже в дверях. – Ненавижу общаться с кредиторами.
***
…Казенная квартира представляла собой десятиметровую комнату в цокольном этаже дома, часть которого арендовал холдинг. Лет сто назад в этой каморке, скорее всего, жила прислуга, какая-нибудь тихая белобрысая деревенская Илзе. Здание было конца девятнадцатого века, ветхое до крайности. Жить в нем было уже нельзя, а работать еще можно. Компания то расширялась в хорошие годы, то отказывалась от каких-то площадей в годы плохие. Последние годы были сплошь плохими. Слова Яниса о том, что во время экономического кризиса хорошо продаются только лекарства и религия, многократно цитировались в СМИ, но, как вскоре выяснилось, имели к реальности весьма косвенное отношение. Все мелкие арендаторы старинного дома постепенно разорились. Про маленькую комнатку хозяева просто забыли, она канула в один из зазоров постоянно перезаключаемых арендных договоров. Здесь до Боба редакция размещала корреспондентов из глубинки, которые не могли себе позволить гостиницу. Пружинная койка, маленький столик с электроплиткой, картонный ящик для одежды и стопки книг заполняли комнатку более чем наполовину. Высоченный потолок уюта не обеспечивал, наоборот – комната напоминала колодец. «Когда я упал на дно этого колодца, – спрашивал себя Боб, – когда работа стала домом?» Боб приходил сюда только спать, ну и почитать перед сном, и круг света от настольной лампы рядом с койкой по вечерам скрывал запыленные углы и ободранные стены. Ранним утром, когда Боб отправлялся на работу, тоже приходилось включать лампу. Боб никогда еще не появлялся здесь в середине дня, когда солнце некоторое время гостило в крошечном окне под потолком. Сейчас при полуденном освещении Боб увидел, что дома у него не только не стало – его и не было, очень давно не было.
За книгами и надувным матрасом Боб решил заехать позже, ноутбук и остальные предметы первой необходимости уместились в рюкзак. Боб всем рассказывал, что когда ушел от жены, то поделил имущество пополам: жене отдал все материальные ценности, а себе взял все духовные. «Харлей» значился в списке духовных. В списке материальных остался трехэтажный коттедж в Каугури. Пока Боб жил с семьей, он оставался иногда ночевать на работе, чтобы не возвращаться через всю Юрмалу. После развода он поселился здесь, как он себя убеждал, на некоторое время.