Это и в самом деле был не штраф, но легче Бобу не стало. «Зайди, нужно поговорить», – так было написано в листе блокнота почерком главного редактора Яниса. Кажется, только Янис и сам Боб во всей редакции еще использовали в работе блокноты и носили их с собой. Боб вернулся в здание, где на первом этаже он проживал в крошечной служебной комнатке, а на втором работал. Боб занимал довольно много должностей в экуменистическом медиахолдинге «Чаша Мира», или – для профессионального сообщества – просто «Чашка». Отец Владимир был начальником православной редакции, главой отдела специальных расследований, а кроме того, автором и ведущим радиопередачи «Былое и думы».
Боб прихватил щетку и зубную пасту и отправился умываться. В его комнатенке бытовых удобств не было предусмотрено, и Боб пользовался туалетом общественным, в который обычно никто не заглядывал – офисов на первом этаже не было. Умывшись и почистив зубы, Боб расчесал власы и бороду, влез в черную рясу и поднялся на второй этаж, который арендовала «Чашка». Он направлялся на встречу с руководством. Длинный загибающийся по дуге коридор с десятком дверей – когда-то на этаже располагались гостиничные номера, потом коммуналка, место от века было шумным и густонаселенным. Полы были древние, доски скрипели. Некогда их каждое утро натирали рыжей мастикой до блеска, но в текущем финансовом году денег на эту процедуру уже не хватало.
Здесь на одном этаже христианские конфессии вынужденно уживались с иными религиями и верованиями. Боб проходил мимо дверей с табличками на двух и более языках: «Католическая редакция», «Отдел протестантской прессы», «Сектор современных верований», «Сектор германского язычества», «Православная редакция», «Вопросы ислама», «Журнал „Пуруша“»… Двери были разносортные, публика за ними – тоже. Этот ковчег культов и культур был изрядно потрепан штормами двух финансовых кризисов, но пока держался на плаву.
Отец Владимир вышел в крошечный холл, который назывался приемной. Секретарь главного как раз собиралась обедать. Она имела непростое имя – Алевтина – и столь же непростую судьбу. Это была дама тщательно замаскированных лет с внешностью престарелой валькирии и помадой цвета перезрелого помидора. Алевтина уже заварила себе чай из каких-то вонючих и крайне полезных трав и, когда Боб вошел, медитировала на скользкую холодную жижу из шпината в пластиковой баночке. При виде Боба она с обожанием во взоре подалась вперед – ас отправляется на боевой вылет!