– Эй, ты, философ хренов! – закричал тощий "лидер" банды подгузничных неогопников и сделал шаг вперёд (что и стало его роковой ошибкой), размахивая своим баллончиком, как соской малыш-хулиган в садике.
Я абсолютно молча, лёгким движением руки и с чайником вышиб баллончик из рук нападающего и ударов ноги в живот обучил бедолагу азам социализации. Тот отлетел в сторону и покрасил лицо одного из его подручных в кислотно-розовый цвет. К сожалению, мой чайник более не нуждался в ремонте вовсе.
– Идите домой. Ваши родители уже плачут, думая, что вы в песочнице брюхатите несовершеннолетнюю одноклассницу, – сказал я устало.
Зуммеры в страхе и недоумении поспешили скрыться в ближайшем переулке. Но один из них, уходя, всё-таки выкрикнул:
– Ты крутой, но тебе пизда, динозавр!
Я лишь кивнул.
– Зачем же так выражаться на пустом месте, – подумал я и продолжил свой Дао.
На следующем перекрёстке меня ждала сцена полного абсурда: три дрона-уборщика не могли договориться, кто будет убирать гигантскую лужу с разлитым напитком. Они кружились вокруг неё, периодически сталкиваясь, словно трое пьяных самураев на ночной тренировке.
Один из дронов, заметив меня, внезапно переключился в режим атаки и попытался облить моющим средством. Я ловко в ту же секунду увернулся, отпрыгнув в сторону.
– Ещё один враг… – прошептал я, вытаскивая господина Катану и отбросил сломанный о чужую пустую голову чайник. Ты послужил мне верную службу, мой друг, покойся с миром.
Лезвие сверкнуло в неоновом свете, и через мгновение дрон был разрезан на две половины. Как говорил мой тренер по боям на катанах – "Деление – есть путь приумножения". Получается, что я – преумножитель этого города. А что? Звучит не плохо!
Остальные дроны в замешательстве мгновенно покинули сие мероприятие, оставляя катану в одиночестве среди капель дождя.
"Теперь лужа станет ещё больше", – подумал я с лёгким сожалением, убирая катану за спину. Теперь пора и домой, база ждет, да и кошка тоже.
Добравшись до своего здания, я обнаружил, что в моем подъезде засели подростки. Они громко включили какой-то трек, где под автотюн говорилось:
"Честь – для бумеров, жизнь – для тиктокеров."
Я остановился на пороге, взглянув на них. Один из молокососов, самый дерзкий, облокотился на стену, разжевывая как верблюд жевательную резинку, и глядел на меня, как на артефакт из музея.