– Я не только сразу же уволилась, – продолжали Марта, смахнув слезу в уголке глаза, – но и обратилась в Седьмое отделение. Это же как можно было человека магией… Но меня выслушали, да сообщили, что они не занимаются убийствами, и с этим в полицию. Ну а в полиции сказали, что мне в Седьмое, – она зачерпнула ложкой кусочек желе. – В общем, ничего я так и не добилась. Забрала сына из сельской школы, да уехала в город. А с Его Сиятельством нам повезло.
На последних словах ее печальное лицо посветлело. Видимо, Сиятельство был куда лучше герцога Браунхольда. У меня даже закрались сомнения.
Может, зря я про него плохо думаю? Может, он мне предложил честную сделку? Без подвоха.
Нет, без подвоха не может быть.
А значит, надо мне бежать. Прямо сегодня же, как только окрепнут ноги.
***
Мы с Мартой проговорили до самой темноты. О графе я узнала, что он был большим любителем искусств и покупал живопись даже у безвестных художников. Что ж, можно было догадаться по обилию картин в комнатах и коридорах. В остальном ничего особенного служанка так и не рассказала. Я пыталась осторожно расспросить о ледяной магии, но Марта лишь пожимала плечами. Дарквуд редко пользовался ей дома, разве что в сильную жару, а о его деятельности за порогом служанка знала мало.
– Вы не хотите принять ванну? – предложила Марта, когда от ужина ничего не осталось.
Звучало заманчиво. Даже очень. Но нужно было сосредоточиться на главном, а потому я отказалась.
Когда женщина вышла, унося поднос, я прошлась по комнате и несколько раз присела. Ноги чувствовали себя лучше. Можно и бежать. Только как?
Выглянув в окно, я отметила, что нахожусь на втором этаже. Но второй раз за день испытывать удачу мне не хотелось. А потому я вернулась к двери и с легкой опаской потянула за ручку. Меня никто не запирал!
Высунув голову в полутемный коридор, я посмотрела сначала налево, а потом направо. Никого. Можно выдвигаться.
На первом этаже было куда оживленнее, и приходилось то и дело прятаться то в пустых комнатах, то в нишах рядом со скульптурами. Но мало-помалу я добралась до выходной двери и, толкнув тяжеленную створку, выскользнула на улицу.
Шел снег, искрившийся в свете фонарей.
Поскольку от Нельсона пришлось сбегать, как есть, на мне не было ни зимней одежды, ни даже обуви. Только серая шерстяная юбка по щиколотку и скромная блузка без рюшей. Но благо я никогда не мерзла. И по свежевыпавшему снегу засеменила босиком.