– Давай положим несколько брелоков на эти блюдца? Рисунок ведь нанесен по окантовке, а по центру – ничего. Выглядит пусто, – не дождавшись ответа, Оливия выложила на витрину несколько блюдец, наполнив их брелоками. Эрже едва заметно кивнула, вспоминая, как в школе многое часто решали за нее. Она была скромной и тихой, хотя даже очень симпатичной.
– Не хочешь пройтись до бара? Я позову мадам Нильсен, и она постоит с тобой у входа. Я же зайду внутрь и приволоку бессовестную задницу твоего отца.
– Можно обойтись и без мадам Нильсен. Она сказала, что я разрослась, как перекормленная моржиха.
– В этом поганом баре тебе и не такое скажут – успевай затыкать уши. Поэтому я решила открыть мини-бар здесь, в «Мировой таверне». По крайней мере, чем меньше пространство и больше дуло револьвера – тем спокойнее живется.
– Мой папа говорит «чем меньше мозг и спокойней сердце – тем легче жить». Это из одной и той же книжки? – Оливия с детским озорством посмотрела на подругу, но азартный огонек в ее глазах быстро погас, – Жаль, что у вас с Ларри не срослось. Он о тебе часто говорит, хоть и не всегда хорошее.
Часть пути до бара Оливия и Эрже прошли молча. Атмосфера неловкости возникает, если одна из сторон значительно заблуждается.
– Оливия, мы с твоим отцом никогда друг друга не любили, – отрезала Эрже, разглядывая редкие кромки белеющих во тьме домиков. Они напоминали толстые ножки грибов.
– Потому что он – идиот, а ты – слишком внимательна, – как на духу выпалила Оливия, шумно вздыхая. Так, словно ей было стыдно за своего отца – но в то же время жалко, очень жалко.
Мадам Нильсен в баре не оказалось. Она уволилась – и правильно сделала. Правда, работу здесь найти не так-то просто. Поэтому можно сказать так: мадам Нильсен поступила правильно, но опрометчиво. Счищать с себя вязкие слои моральной грязи – утомительно. Но и сидеть без средств к существованию в чистом переднике моральных устоев – не лучший вариант. Впрочем, Эрже было не до нее – она решительно пробиралась через узко расставленные столики. Задницей она задела чье-то блюдо для закуски, и оно сначала балансировало, а затем словно обмякло – медленно, но верно падая на пол.
– Эй, Ларри, убери-ка здесь. Одна умная косатка своим бампером цепанула мои закуски, – речь возмущенного была громкой, но неотчетливой.