».
Но в данный момент на главном пункте светились совершенно невразумительные цифры. В системе Грумбридж 1 (сокращенно от официального «Грумбридж 01618, пласт первый») был зарегистрирован нулевой прыжок колоссального объекта. Его линейные размеры во всех измерениях с 4-го по 10-е (считая, что время – 11-е) были совершенно неопределимы. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Но бездушные приборы продолжали упорно твердить об одном и том же. Более глубокий анализ говорил о большой удаче для жителей четвертой планеты этой системы: пройди эта аномалия на пару тысяч километров ближе к планете, и от столицы системы остались бы одни оплавленные воспоминания.
Прошло полчаса, и, составляя карту искажений, коллектив центра смог представить эту аномалию как поток элементарных частиц, возникший на неопределенном расстоянии и ушедший в вечность. Нет, они не утверждали прямо, что этот поток возник из ниоткуда, они стояли на том, что он возник в той части космоса, что никак не контролируется датчиками Содружества. Этот поток проявлялся во всех, в том числе и свернутых измерениях, при столкновении с материальными объектами от него в стороны расходились его небольшие части – те самые протуберанцы.
Конечно, это все являлось моделью весьма гипотетической, все эти слова о потоке – просто удобный в качестве первой версии результат мозгового штурма, призванного хоть как-то описать природу происходящего. Строго говоря, если бы это событие не зарегистрировали буквально все приборы (даже те, которые по всем расчетам никак не дотягивались до Грумбриджа 1), без всяких раздумий это отнесли бы к обыкновенной ошибке, например, в сетях передачи данных.
Но об этом не шло и речи, ведь даже обыкновенные планетарные телескопы любителей, что на второй и третьей планете вышли после работы посмотреть на небо, видели вспышку, ставшую результатом взрыва второго перехода.
Кстати, связи с самой планетой у них не было. Непонятно пока, что произошло сразу со всей орбитальной группировкой планеты, но… вероятно, от нее остались лишь горы космического мусора.
В углу большого кабинета почти все это время просидел на корточках, сжав голову руками, Филипп Рудковский. Он был человек совершенно не от мира сего. Но, как водится, гениальный физик. Без преуменьшений. В той яичнице, которой являлся его мозг, не было нейросети