Дело в том, что церковь это тоже не идеальное место, и отца его друг кинул. Очень красиво все обернул, после чего отца убрали с должности. Мать это восприняла очень тяжело, сердце сорвалось, желудок сорвался и она заболела. Запойно заболела, больным человеком стала на очень долгие годы. И это было уже до конца жизни – ее эта ситуация надломила, что ее мужчину взяли и унизили, да еще и церковь! Лишили статуса.
Брат остался жить Белгороде, он там учиться уже начал, а мы переехали втроем в новый город – Орёл.
У меня здесь жизнь сразу не задалась. Церковь, в которую назначили отца, была раздолбанная вся, в школе меня избили сразу на входе – за то, что адвентист. А мы жили в районе, где церковь находилась, и адвентистов все знали. Потому что до этого, тот первый, который построил это здание – проповедник – он сам по школам ходил.
А отец проявил потрясающую волю к жизни! Он, пройдя через унижение, пришел в обычную церковь, будучи уже чиновником, и стал там просто пахать физически. Это была большая церковь, построенная самодостаточным и зажиточным человеком, а после него был ряд каких-то лентяев. Священники ведь тоже разные бывают. Приход стал прям уменьшаться – людей мало стало, здание огромное стоит, но все разрушается уже. Нам дали дом – наш дом в Белгороде остался, а здесь мы жили в чужом доме – просто как пасторское жилье. Отец на вторые или третьи выходные как только его поставили в эту церковь вызвал несколько камазов с грунтом. Их нужно просто было разровнять. В церкви мужчины были, но работать никто не хотел. А мы с отцом вдвоем лопатами (мне тогда лет 16-17 было) с утра и до вечера четыре камаза вдвоем раскидывали. А остальные ходят и отворачиваются. Но отец не такой человек, чтобы кого-то наказывать. И тут такая движуха началась, чудеса просто! Крещения начались, какой-то дядька чиновник денег дал просто так – говорит, вы такие крутые, давайте я вам десятину заплачу – он в Библии читал, что нужно десятину отдавать. Мы на эти деньги смогли окна в церкви сделать, чтобы не мерзло здание. Раньше годами не было крещений, а потом по сорок человек за квартал, представляешь! Хор огромный появился, молодежь подтянулась, конгресс образовался. И мы с отцом как друзья стали, а до этого я из дома сбегал, ненавидел родителей, а тут такой перелом! Ну это не то что в Белгороде было, не тот шалтай-болтай коммерческий.