– Что-то Марина загрустила. Нужно сводить её сегодня вечером на танцы.
– Моей дочери ещё рано думать о танцах! – тут же отреагировала его сестра.
Дядька попытался было возразить ей, но мою маму практически невозможно переубедить. В конце концов, мне надоело слушать их пререкания и я, в свою очередь, заметила:
– Как видно, моё мнение никого не интересует!
После этого они сразу замолчали. Спустя некоторое время Женька предложил сначала заехать к нему в Чижово, но сестра решительно ответила:
– Нет! Сначала я с матерью хочу повидаться!
Мы миновали районный центр стороной и, поднимая клубы пыли, свернули с шоссе на грунтовую дорогу. По одну её сторону тянулся лес, по другую – поле с жёлтой пшеницей. Вскоре на горизонте показалось небольшое скопление домов. Это была деревня Святошино. Дядька стал рассказывать о том, кто где живёт, но мне, в отличие от мамы, было неинтересно. Я устала и с нетерпением ожидала окончания нашего путешествия. И вот, наконец, машина остановилась на самом краю деревни возле избы с воротами и кирпичной оградой, за которой тянулся внутренний двор. Выскочив первым из машины, Женька достал из багажника наши вещи и потащил их в дом. Мы двинулись следом.
Бабушка Тоня, близоруко щуря свои светло-голубые глаза, уже поджидала нас на пороге. На ней была белая косынка и синее платье в горошек с холщовым передником. От её круглой фигуры веяло домашним уютом. Обнявшись с дочерью, она затем чмокнула меня в щёку и погладила Толика шершавой ладонью по голове. Пока взрослые разговаривали, а братец ковырял в носу, я решила осмотреть жилище, где нам предстояло жить почти месяц.
Сначала я попала в узкие тёмные сени, а затем – в небольшую комнату с тремя низкими окнами. Посредине лежал пёстрый половик. Справа от входа виднелась русская печь, а возле неё стоял обтянутый чёрным дерматином диван. Перед ним был накрыт стол с белой скатертью и тремя стульями. Слева же возле окна возвышался резной буфет с горкой посуды. Кроме телевизора и иконы в углу больше здесь ничего не было. В соседней спальне мебели оказалось ещё меньше: кровать с никелированными шарами, шифоньер с зеркалом и ходики на стене. (Как потом выяснилось, в избе была ещё одна комната, имевшая отдельный вход через сени, которую бабушка называла по-старинному горницей).