– Ну, это вы перегибаете, товарищ Огнев, – впервые не удержался от реплики Сталин.
– Если бы! При мне опрашивали четырех подозреваемых в контрреволюционной деятельности. Из того, что я услышал на допросе, имеет место быть неразбериха на местах, самоуправство, даже воровство было. Но вот именно контрреволюционной деятельности – нет. При этом на моих глазах следователь давит только на это. Чтобы человек признался в том, чего не совершал. Не ловит на не состыковках. Не приводит неопровержимых улик. Лишь упоминает показания свидетелей, при этом даже не устраивая им очной ставки. Не делает НИ-ЧЕ-ГО, что можно было бы отнести к ведению следствия!
– Хорошо, – хмуро кивнул Иосиф Виссарионович. – Я вас услышал, товарищ Огнев. Продолжайте наблюдать. Не все же в ОГПУ так ведут дела? Найдется хоть один, кто делает это ПРАВИЛЬНО?
Намек был более чем понятным, и я кивнул, принимая к сведению новое указание.
– Еще что-то?
– Да, товарищ Сталин, – я вздохнул. – Я вам уже упоминал, что из-за большой нагрузки мне нужен секретарь…
– Да, помню. Вы так его и не нашли? – хмыкнул генсек.
– Нашел, – удивил я его. – Но ведь человеку нужно платить. Да и его должность как-то оформить. А то он и время тратит и свои силы.
Я замолчал, ожидая ответа.
– Хорошо. Передайте товарищу Агапенко, – назвал он фамилию своего нового секретаря, – чтобы он подготовил документы на…
– Андрей Кондрашев.
–… на товарища Кондрашева. Это все?
Можно было бы подумать, что Иосиф Виссарионович меня поторапливает, но вопрос был задан спокойно, без недовольных ноток в голосе. Поэтому я все же решился спросить еще об одном деле.
– Я тут в газете статью прочитал о назначении товарища Жданова главой Главлита. Можно узнать – это реакция на то, что я вам рассказал о положении дел в литературе?
Иосиф Виссарионович добродушно хмыкнул.
– Да. Только не загордитесь, товарищ Огнев.
– С чего бы? – удивился я.
– Ну как же. Ваши слова влияют на смену людей на важных должностях в стране.
– Мне важно иное. Что товарищ Жданов планирует предпринять на этом посту? Закрутит «гайки», или подойдет к вопросу взвешено, учитывая всю сложность работы с творческими людьми?
– Вот вы о чем, – выпустил колечко дыма Сталин. – Не переживайте. Андрей Александрович печатное дело знает. Дров не наломает.
– Может ему кого консультантом дать? Из писателей?