Его последние слова никак не выходили из головы, искрили оголенными проводами. «Никита выскочил прямо перед капотом», – так сказала Таня. Сам. До этого он потерял родителей, любимую работу, жену и дом. Чего алгоритмы, читающие между строк, могли нахвататься в последних переписках или постах такого человека? Какое поведение скопировать?
«Я погружу тебя в сон».
«и что дальше?»
«Не знаю. Вернешься однажды энграммой как Джонни Сильверхенд. Или ученые научатся делать тела для таких как ты».
«лет сорок по оптимистичным прогнозам»
«Ничего. Может, я еще доживу, чтобы врезать тебе по кибернетической роже. А дальше как хочешь. Сбрасывай свою железную задницу с моста, топись в жидком металле, это твой выбор. Но ты не сделаешь его моими руками».
Она не стала читать ответ, спрятала телефон и закрыла крышку ноутбука.
– Ну как успехи, нашла что-нибудь? – спросила Таня, вернувшись на кухню.
– Да, спасибо. Знаешь, если ты не передумала продавать ноут, я бы его забрала.
Сколько их еще таких осталось, всеми брошенных и забытых программ, медленно сходящих с ума без всякой возможности вырваться? И сколько ее «подопечных» однажды разовьется до подобного уровня? Дети рано или поздно вырастают.
Надя потерла уставшие глаза.
– Я не сильно обнаглею, если попрошу еще кофе?
Александр Воропаев
Наказание с оговоркой
Я рекордсмен. Я продержался четыре года и шесть дней и все-таки тоже убил Разуваева.
Небо снова было пронзительно голубое, море искрилось. Песок к середине дня разогрелся так, что по нему совершенно невозможно ходить. Мы расслабленно лежали в шезлонгах в тени навеса. Сил хватало только на то, чтобы тянуть прохладную жидкость через соломинку, но все равно никто не уходил к себе под кондиционеры.
Я слушал, как лейтенант лениво домогается Лариски, и сквозь пальмовые листья следил, как солнце медленно движется по небосклону. Когда оно заглянет с той стороны мраморного портика, можно будет жить. Искупаться, после поесть. Поиграть. Хорошо, если сегодня проиграться в пух и прах и закончить партию глубокой ночью. Тогда можно будет проспать до полудня. Еще один день прочь.
– Иди выдери официантку на бильярдном столе, – посоветовала ему наша единственная пассия, поправляя наманикюренным пальчиком бретельку ажурного лифа. Удивительно, что Лариске до сих пор было не лень заниматься своей внешностью. Хотя… ведь чем-то нужно заниматься.