Опускаясь к земле, жуткий хобот касался кого-то из всадников, и несчастный, как будто теряя свой вес, вместе с лошадью отрывался от почвы и следовал ввысь за лучом. За секунду достигнув зенита и уйдя на замах, конус резко кидался обратно, а на пике инерции вдруг пропадал, словно тень при гашении свечки. Получавшая волю добыча отправлялась в далекий, но быстрый полет, а магический хобот тотчас появлялся опять и хватал с поля новую жертву.
Операция занимала не более пары секунд, но бывало, что воин сбивался с замахов и, зажав лучом всадника, принимался водить им от края до края доступного радиуса, колошматя других регуляров. Убедившись, что поблизости никого на ногах не осталось и опасность ему не грозит, хладнокровный сариец отбрасывал измятые трупы коня и наездника в сторону, и снова принимался за старое.
***
Раздавленную, как физически, так и морально фалангу имперцев от полного разгрома спасло лишь одно – доступные странному воину снаряды закончились. Монк давно взял себя в руки, и сигнал отступления уводил уцелевшую конницу вспять. Все, кто выжил, покинули зону захвата луча, но сарийская армия тут же отправилась следом.
Первым, блистая лазурным доспехом, шагал повелитель ужасного хобота – его план сработал. Кто сегодня добудет победу, а кому удирать без оглядки – теперь было ясно. У союзников просто не было выбора.
Глядя с помоста на жалкое зрелище, в которое превратился его некогда непобедимый корпус, генерал Сардо тихо молвил Венгеру:
– Уходим. Нам здесь больше нечего делать. Против магии я воевать не обучен…
Глава шестая – Боль и ярость
Густой ароматный дымок поднимался к нависшим над головами людей ветвям старого граба. Пряный запах, исходивший от тлеющих веток, переложенных пучками душистой травы, разливался по невеликой полянке, приютившейся у самого края откоса. Маленький пустой пяточек с трех сторон обступали деревья, а с четвертой земля обрывалась небольшой кручей, под которой уже начинался пляж.
В центре грунтовой стены темным округлым пятном на фоне желто-бурой поверхности зияла большая дыра. В глубине этой рукотворной пещеры тускло рдели, прикрытые ворохом веток, шипучие угли. Ветерок, задувавший с озерных просторов, не давал костерку затухать, а весь дым гнал от края входного отверстия в недра норы. Густые, объятые жаром, клубы неспешно ползли вдоль наклонного свода тоннеля к манящему зеву ведущей наружу воронки. Вверху на поляне периметр жерла коптильной трубы окружала пологая насыпь. На ней, опираясь на крепкие ровные палки, разложенные крест на крест, стоял многоярусный короб, сплетенный из прутьев. Плотные стенки конструкции не давали душистому дыму сбежать раньше времени. А вот крышка и дно, те напротив, имели широкие щели, что легко пропускали клубившийся столб сквозь себя.