Большой хищник. Опасный и дикий. Ласковый с хозяйкой, но готовый, не колеблясь, перегрызть глотку чужаку.
Странно и приятно было осознавать, что я приручила эту мощь.
Но приручила ли?
Не растерзает ли меня тигр, узнав правду?
– Теперь ты пахнешь грустью. Или мне кажется?
Он сел на кровати, опустил взгляд и вдруг переменился в лице. Брови взлетели вверх, затем сошлись на переносице. Растерянно зверь провел пальцами по своему члену: заметил на коже кровь.
– Я у тебя первый?
Почему-то он выглядел так, будто не ожидал, что я окажусь девственницей. С другой стороны, а много ли я видела невинных девиц среди своих знакомых? В современном мире редкая девушка хранила себя до брака, двадцать лет – возраст экспериментов.
Призрак задумчиво растирал на пальцах кровь:
– Первый?
Соврать оказалось на удивление тяжело.
С трудом я выдавила:
– Да.
А потом мне стало еще хуже, совсем плохо, потому что Призрак вдруг улыбнулся широко и счастливо, просиял, как солнце, и стиснул меня в медвежьих объятиях. Довольный, он поднял меня с кровати, как пушинку, и пересадил к себе на колени. Теплое дыхание зашевелило волосы на макушке.
Девственница.
Оборотни ценили невинность.
Чувствуя себя фальшивой насквозь, я окаменела в этих любящих объятиях и мысленно всхлипнула.
Лгунья. Предательница.
Не истинная. Не невинная. Самозванка.
– Ты все еще боишься меня? – Зверь по-своему воспринял перемену в моем настроении. Его широкие ладони водили по моей обнаженной спине. В ягодицы упирался крепкий, готовый к близости член.
– Сколько тебе надо? – попыталась я сменить тему и с наигранной улыбкой поерзала задницей по паху своего любовника.
От такого финта Призрак зашипел сквозь зубы.
– Нарываешься.
– Нарываюсь.
Дуэль взглядов – и вот я снова распластана на постели, натянутая на твердый член.
В этот раз Призрак двигался во мне медленно, неторопливо, словно, утолив первый голод, захотел лучше распробовать вкус предложенного блюда.
Наслаждение нарастало постепенно, омывало теплыми волнами, дрожью пробегало по плечам и голове. Мягкое, расслабляющее, отключающее мысли.
Пока я плавилась в этом томной тягучем удовольствии, зверь держал в ладонях мое лицо и целовал каждый сантиметр кожи: брови, закрытые веки, скулы, щеки. Губами и кончиком носа он скользил по моей шее, время от времени задевая ее зубами, иногда довольно ощутимо, словно хотел укусить по-настоящему, но не решался.