Кошмариус и исчезнувшее зелье - страница 29

– Примите завтра с утра после еды, – мрачно сказала она бесцветным голосом и, развернувшись на каблуках, прошла к двери в лабораторию.

– Ага, – почесал в затылке дядюшка Джеремия. – И потом ещё три дня ничего в кишки не полезет…

Рывком открывая железную дверь, ведьмочка бросила на прощание:

– Берегите себя! Увидимся через пару дней. Тогда и расскажете, что полезло, а что нет.

Джеремия нервно усмехнулся и направился к выходу, прихватив свой плащ. Персиция же, запершись в лаборатории, снова подошла к чёрному котлу, в котором побулькивало зелье. Точно такие же пузыри, как и в стеклянных бутыльках, которые она выдала Джеремии, только в два раза больше, то и дело возникали на поверхности. Они раздувались и весело лопались, отчего всё вокруг было заляпано зелёной пеной. Казалось, что зелье разговаривает с Персицией и даже что-то напевает. Это внезапное изменение в поведении ведьмовского отвара показалось ей хорошим знаком, и девушка даже слегка улыбнулась, вспомнив строки из какого-то детского стихотворения-страшилки:

На следующий день после скудного завтрака, состоящего из пары поджаренных сосисок, чёрствого хлеба и дешёвого порошкового кофе, Джеремия по привычке выпил причитающуюся кружку зелья. За свою нелёгкую жизнь, полную мытарства и скитаний, какой только гадости ему не доводилось пробовать, но антиоборотное зелье Персиции смогло затмить даже наиотвратительнейший вкус особо вонючих рыбных консервов, которые и открывать-то было страшно из-за острого запаха тухлятины, – ему доводилось пробовать её как-то вместе с грузчиками в городских доках. Вкус у зелья был, как у протухшей половой тряпки, которой, даром что она полностью поросла плесенью, упорно продолжали убирать самые грязные общественные туалеты.

– О, дядя Дже! Ну и видок у тебя опять! Как у всплывшего утопленника, забери меня могила! – воскликнул Свальг, один из неразлучной троицы ребятишек, круглый мальчик невысокого роста с огромным ртом и неровным рядом остреньких зубов.

Когда он скалился в своей широченной улыбке, которой очень гордился, могло показаться, что вам улыбается какое-то ожившее чудовище, одно из тех, что в виде скульптур и изваяний встречаются по всему Кошмариусу.

– Точно! – подхватил Снибб – второй мальчуган, высокий и худой, с неимоверно большими ушами, которыми он мог, наверное, при желании даже помахать, и чёрными, как антрацит, волосами. – Тебя хоть сейчас хорони, сожри меня горгулья!