Я вырываюсь из комнаты, абсолютно голый, с глазами, полными решимости. Несусь по общаге, не обращая внимания на крики шокированных соседей (да кто там вообще спит в этой дыре?), и добираюсь до туалета. Того самого, где меня раньше частенько мыли. Да, там я провёл немало часов, когда моя хозяйка соизволяла наводить порядок.
И вот, я стою посреди общажного туалета, которому, кажется, уже столько же лет, сколько и мне в чайничной форме, и… наслаждаюсь моментом. Тысяча лет без элементарного человеческого комфорта, и вот оно – удовольствие!
Струя воды под моим контролем – не из носика, а из того самого места, которое я уже начал забывать. Честно, это было почти катарсисом. Неужели я действительно скучал по этому? А главное, неужели это так прекрасно?
И пока я стою в этом древнем, пропитанном запахами общажном туалете, в голове проносится единственная мысль: "Быть чайником – это, конечно, неплохо. Лучше, чем унитазом." Вот и вся философия. Если отбросить маты и полное наслаждение, это была, наверное, самая светлая идея, которая посетила меня за последние сто лет.
Соседи по общежитию Даши – так звали мою хозяйку, если вы забыли – знатно обалдели, когда я, абсолютно голый, с триумфальным выражением лица, промчался мимо них в сторону туалета. Они, конечно, были привыкшие ко всякому: кто-то бухает, кто-то колдует, кто-то орёт посреди ночи… но голый мужик, излучающий магию и шипящий что-то невнятное, это, кажется, перебор даже для их нервной системы.
А теперь представьте их лица, когда я, с той же уверенной походкой, возвратился обратно. Гордо, с поднятой головой, как будто только что совершил великий подвиг. Они таращились на меня, рты открыты, глаза на пол-лица.
Не, ну а что вы хотели? После всего, что со мной произошло, вы реально думаете, что я буду смущаться перед какими-то студентками-неумехами? Да не смешите мой носик, который, между прочим, больше не чайничный!
В комнате же Даша по-прежнему сидела в углу. Она вся дрожала, слёзы ручьём катились по её лицу, а взгляд был абсолютно потерянным. Что-то бормотала себе под нос, будто пытаясь найти логическое объяснение происходящему.
И вот тут непонятно. Она плачет от страха? Или от осознания того, что, может, напортачила сильнее, чем обычно? Или, может, это всё от радости, что её случайный эксперимент неожиданно увенчался успехом? Я бы, честно говоря, тоже был в шоке, если бы случайно создал меня.