Я откинула назад волосы и холодно обратилась к нему:
– Ты принес фейерверки для костра на Четвертое июля?
Маркус едва заметно кивнул. Ну ладно, с этим разобрались.
– Кого-нибудь еще позовем на вечеринку? – спросила Кьяра. – Или она только для своих?
– Пляж Шеффилдам не принадлежит, – заметил Брендон, потягивая пиво.
Я пожала плечом, не утруждая себя пояснениями: на самом деле нам принадлежала небольшая часть пляжа около национального парка.
– Нам одним будет скучно, – сказала я вместо этого, глядя в океан.
У кромки воды прогуливались несколько человек, полоща ноги в волнах, – явно туристы. Местные к воде предпочитали не подходить.
Потом с северной стороны пляжа показались два подростка с голдендудлями, и по одной только разнице в росте я догадалась, что это Грейди и Хлоя. Кроме того, что мой брат возвышался над этой пигалицей, как каланча, в ее присутствии он всегда сиял тысячеваттной улыбкой, которую, наверно, замечали даже из космоса.
Я ненавидела Хлою с того момента, как в третьем классе познакомилась с ней, – возможно, потому что она тоже меня недолюбливала, или потому что Джессика, моя лучшая подруга в то время, так сильно к ней привязалась. Я мирилась с присутствием в нашей компании Хлои два года, пока они с Джессикой не бросили меня. Тогда в Кристал-Коув Хлою считали настоящей звездой – она подавала надежды в гимнастике и собиралась поступить в олимпийскую команду. Даже моя мама однажды ходила на соревнования, чтобы посмотреть, по какому поводу столько восторгов. В общем, Хлоя умела показывать всякие акробатические трюки, как обезьяна. Ну и что такого, подумаешь. Зато она была скучной до зевоты. Я громко фыркнула и отвернулась от них с Грейди.
– Что осталось сделать? – спросила Шона, имея в виду подготовку к моему костру на Четвертое июля.
Мы обсудили план и договорились, кто будет собирать коряги, кто принесет стулья, холодильники, музыку, а кто отвечает за алкоголь. Маркусу было двадцать два года, поэтому он согласился купить выпивку – разумеется, за мой счет.
– Триста долларов достаточно? – спросила я, вынимая из кармана купюры.
Он уставился на деньги.
– А что, у тебя еще есть?
Я закатила глаза, скрытые большими темными очками, и добавила еще пятьдесят долларов – мои карманные деньги за неделю.
– С собой больше нет.
Он взял бумажки, коснувшись моих пальцев.