Я послала ему вслед равнодушный сигнал, уступая победу. Теперь, когда все закончилось, я заметила, что руки дрожат. Что опаснее, размышляла я, гонять по Кровавой стезе или общаться с Маркусом? Шона даже не знала его фамилии. Я повернулась к Брендону:
– Удали это видео.
– Почему? Я снял несколько офигенных моментов.
– Потому что я проиграла, Брендон. Сотри запись.
Он пробормотал какие-то матерные междометия, которые я пропустила между ушей.
Руки Хейли, лежавшие на коленях, тоже дрожали.
Когда я аккуратно свернула на нашу подъездную дорожку, Хейли проговорила:
– Ты могла убить нас, – будто именно я затеяла гонку.
Остановив машину, я улыбнулась подруге широченной ослепительной улыбкой:
– Но не убила ведь.
В конце концов, только это и было важно: никто не пострадал, по крайней мере необратимо.
Джессика
– Меня сейчас вырвет. – Алисса хватается за ручку, толкает дверцу БМВ, и ее выворачивает на мокрую от дождя дорогу.
Хлоя отстегивается и смотрит на ветровое стекло, где ходят туда-сюда скрипучие дворники, стирая крупные капли.
– Почему ты сказала, что мы сбили человека? – прерывистым голосом спрашивает она. – Это был олень, Джесс.
– Правда? – Я стискиваю кулаки, чтобы сдержать дрожь в руках. Я помню, как блеснул глаз, направленный прямо на меня. Существо молниеносно скрылось в темноте, к тому же я плакала. – Не… не знаю, почему я так сказала. А ты видела оленя? – спрашиваю я Алису.
Она вытирает рот и сердито смотрит на меня:
– Я же просила: не испорти отцовскую машину.
Я начинаю извиняться, но она машет в сторону капота:
– Проверь передний бампер, посмотри, нет ли вмятины. – Тушь у нее размазана, и накладные ресницы на одном глазу отклеились и болтаются.
– Хорошо.
Я открываю дверцу, выхожу в сырую ночь и включаю фонарик на телефоне. Первым делом опускаюсь на корточки, заглядываю под машину и с облегчением выдыхаю: тела животного нет. Потом со страхом продвигаюсь вперед, поскольку знаю, что сбила кого-то. Сделав глубокий вдох, я вытираю с век капли дождя, огибаю БМВ спереди и свечу фонариком на бампер. С решетки радиатора капает темная жидкость.
– Что это? – спрашивает Алисса, подходя с другой стороны, и вдруг буквально рычит на меня: – Господи, неудивительно, что на дороге так темно. Ты не включила фары!
Я в изумлении хлопаю глазами.