Мое подтянутое тело будет смотреться удачно с любого ракурса, за это можно не переживать. А вот лицо всех вводит в замешательство. Во-первых, крупные глаза. У меня гетерохромия – правый глаз карий, левый серо-сиреневый. Спросите у Бога – это Его оригинальная идея или дефект на производстве? Во-вторых, мой нос очень длинный, как и все лицо. Губы узкие, причем нижняя будто все время прячется под верхней. Скулы высокие и очень острые. Волосы цвета паутины, но это в последние два года. Периодически они меняют цвет – то рыжие, то угольно-черные, то выбеленные, как у альбиноса.
Кожа у меня светлая, хотя на правой ягодице огромное родимое пятно в форме яблока. Да, извините, в моей внешности больше европейских черт. В каких бы обликах меня ни представляли, я вот такой. Все вопросы к Создателю!
Я молча улыбнулся и помахал трибунам. Крики усилились.
Сейчас посыпятся очередные вопросы. Репортерам на самом деле плевать на мои ответы. Уж я-то знаю! Наблюдал, как родилась эта профессия. Первые сплетники и стукачи – прародители корреспондентов и прочих современных вещателей. Например, Иуда. Боже мой, столько времени прошло, а я до сих пор помню его историю как вчера! Да уж… Уместно ли сейчас вспоминать Бога, когда Он не выходит со мной на связь вот уже бесконечное число лет? Не знаю. Для меня это стало просто фразой-междометием. Восклицанием, не более. Да простят меня религиозные люди!
Репортер и не собирался ждать моего ответа, просто затараторил:
– Адам, вы прошли столько различных соревнований по прыжкам в воду и везде одерживали победу. Сегодня на Летних Олимпийских играх – 2012, стоя в Лондонском водном центре, вы верите в свое первенство?!
– Безусловно!
Это дежурный ответ. Все должны верить в себя, давать пример, быть идеальными, стремиться к успеху. Таковы правила этого века. Немного скучно, но это лучше, чем в прошлые эпохи.
Всем, наверно, интересно, почему я жив. А ответа никто не получит. Никакой инструкции по эксплуатации жизни Адама мне не выдали. По всяким писаниям, я прожил почти тысячу лет и умер. На самом деле все было спектаклем. Я просто скрылся, осознав, что смерть так и не приходит.
Моим выбором стало отшельничество, обет тишины и голода. Наедине со своими мыслями я пытался понять, зачем дальше жить. Бог молчал, внутри ответа не было. Тогда начались поиски способов отхода в мир иной.