Катя просто ушла. Никто и не понял, что случилось: проходя через зал, где только двое мальчишек на ощупь находили в вазочках мороженое, потому что не могли оторваться от развешанных по стенам снимков старых автомобилей, Катя произнесла непривычно низким голосом:
– Я ухожу.
– Куда? – только и успела спросить Регина Матвеевна, которую вслед за Арсением все звали просто Рема.
На вопросительный взгляд свекрови Наташа только пожала плечами: откуда ей-то знать, что стряслось? А несколько секунд спустя в зал влетел Арсений, волной распространяя тревогу. Кажется, он сразу сбил что-то, потому что они с Ремой вздрогнули от грохота. Лицо у него было таким белым, что это до сих пор оставалось необъяснимым: по всем законам природы его должно было бросить в жар.
– Где Катя? – У него тоже был незнакомый голос. – Или мне показалось? Она была здесь?
Приподняв банку с соком, которую собиралась перелить в цветной кувшинчик, Рема удивленно спросила:
– Что ты бормочешь? Она только что ушла.
– Куда – не сказала, – добавила Наташа и сделала шаг из-за стойки. Ей показалось, что Арни сейчас упадет.
Но он удержался, только безотчетным жестом огладил обе щеки, как иногда делал, наверное, сам того не замечая.
– Да что с тобой? – спросила мать, уже почуяв неладное.
Видимо, о том, что произошло между Арсением и женой младшего брата, по Светкиному замыслу все должны были узнать немедленно, ведь в зал она вошла лениво заправляя блузку и, погладив бедро, нахально сказала:
– То, что доктор прописал.
Арсений рывком повернулся и хотел спросить о чем-то, но то ли не смог, то ли ответ стал ему ясен и без чужих слов.
– Не ходи за ней! Не сейчас, – чуть тише добавила Рема. – Что ты можешь ей сказать?
– А что смогу потом?
Он говорил с матерью, но посмотрел на Светку, и той мгновенно расхотелось улыбаться. А Наташа впервые пылко поблагодарила Бога за то, что слишком стара, чтоб оказаться на ее месте. Ведь если б Арсений захотел…
Она пропустила слова Ремы, увлекшись мыслями о том, что могло и чего не могло быть внутри их семьи, где Катя с Арни были центром, а остальные распределялись по полюсам. Они со Славой представляли полюс благоразумия. А Юра со Светой балансировали на грани абсурда и понимали это не хуже других. Жили они прямо в кафе, потому что у матери была одна комната, а купить квартиру при их тратах было немыслимо даже лет через двадцать.