В камине, рассыпая искры, треснуло полено.
Затем произошло сразу три события.
Король вскинул брови, видимо, только сейчас заметив в руке у Яссена пульсер.
– Силы небесные, Бриск, зачем тебе оружие?
Громко и пронзительно завизжала сирена, заполняя все здание.
И наконец – Яссен навсегда запомнит этот миг – огонь. Клятый, чтоб его, огонь.
Полено с треском выкатилось из камина, и пламя перекинулось Яссену на ногу. Заорав, он выстрелил. Импульсный разряд прочертил воздух и прошиб изголовье ложа прямо над Бормани.
Король заверещал, а Яссен принялся плясать, сбивая руками огонь. Штаны были мокрые, а потому толком не разгорелись, просто шипели. Яссен облегченно выдохнул – и тут наступил на полено и упал. Пламя жадно бросилось на сухую куртку и стремительно охватило Яссена целиком.
Он завопил от боли.
В дверь опочивальни вломилась охрана. Бормани вскочил с ложа и побежал. Стражники сжались кольцом вокруг своего короля, а Яссен, воспользовавшись их замешательством, выпрыгнул в распахнутое окно.
Он больно ударился о черепичную крышу, попытался за что-нибудь зацепиться, но безуспешно, и покатился дальше – прямо в садовые кусты. Острые ветки и шипы царапали по лицу, огонь под дождем быстро потух. Яссен с трудом поднялся. Правую руку жгло, но всплеск адреналина и отчаянное желание спастись притупляли боль.
Сирены визжали по всему двору. Из пристройки для слуг высыпали стражники.
Яссен побежал.
Он кинулся к лестнице, ведущей на стену, а воздух вокруг затрещал от импульсных разрядов. Едва Яссен оказался наверху, один разряд пронесся у него над плечом, чуть не задев. Стражник, укрывшийся за сторожкой, выстрелил снова. Яссен еле успел отскочить назад.
«Еще одно, последнее задание, и все кончится».
Ради свободы Яссен Найт был готов пойти на что угодно.
Крики приближались. Он бросился вперед, держа наготове нож, и едва стражник снова высунулся из-за сторожки, взмахнул кистью. Нож впился противнику в горло; тот хрипло забулькал.
Яссен подбежал к умирающему, подобрал нож и пульсер. В сторожке лежало еще оружие, а также одеяла, полупустая миска супа, голокоммы и – хвала небесам! – веревка.
Схватив ее, Яссен принялся наматывать узлы, но руки дрожали, а мокрые пальцы постоянно соскальзывали.
Жжение усилилось. Яссен скривился от боли, перед глазами заплясали белые пятнышки. Он ухватился за ближайший зубец, чтобы не упасть, а с лестницы уже доносился топот множества ног.