Не поможет. Кажется, Бакстон питает к нему особые чувства. В первую очередь зависть, конечно, но к ней явно примешивается что-то еще. Леону сложно подобрать название, к классическим садистам Бакстона не отнести, но все же нечто похожее в их отношениях было всегда. Просто один кайфует, когда второй оказывается в безвыходной ситуации.
Тяжелые мысли поглощают, парализуя тело. Поезд подъезжает к Пикадилли, и все поднимаются с мест, спешно собирая сумки и пальто, но Леон не двигается. Его проклятый пазл все еще не сошелся.
Как вывести преступную группу из четырех человек из криминального синдиката, никого не потеряв и не оказавшись за решеткой? Задачка со звездочкой. Даже если отставить в сторону наклонности Бакстона, их банда все еще слишком выгодна, чтобы ее отпускать. За восемь лет они настолько многому научились, отладили схему почти до идеала… И теперь оказались в патовой ситуации. Зверюга и Факбой от скуки грызут себе вены, а Леон все пытается сдержать их и не допустить глупостей.
Сейчас сложнее: если помощь с трупом копа они хоть как-то отработали, то случайно угнанную и распиленную на куски тачку одного из боссов даже объяснить сложно. Интересно, есть в их будущем хоть что-то светлое?
Нужно собраться и вернуть все под контроль. Иначе им никогда не выкарабкаться и мечты Тыковки об изобретениях так и останутся мечтами. А он из них троих меньше всех натворил дерьма и уж точно не заслуживает того, чтобы оказаться за решеткой.
Леон выбирается на станции и сразу сворачивает к трамваю: незачем тратить деньги на такси, если все равно так быстрее. Доехать до их старого и разбитого района, а оттуда уже прогуляться пешком. Ему даже удается найти свободное место в дальнем углу – хоть какая-то радость сегодня.
Итак, нужно еще раз собрать все в голове, вдруг он что-то упускает. Должна быть вещь, способная связать Бакстону руки. Может, убить его сына Хаттона, которому тот едва ли не пятки целует? Вряд ли поможет, даже наоборот. Угрожать в их ситуации бесполезно, это только раззадорит. Черт, выхода словно вообще не существует.
Как и в любом преступном синдикате. Вход широкий, не попасть невозможно, а вот выход – с игольное ушко и то в гробу. Проплывающие мимо темные здания четко попадают в нарисованный на трамвайном окне хер – ирония этого города.