– Главное – жив.
Указав на металлическую бочку, Гэри закрывает за собой незаметную дверь.
– Что с ним? Разделать?
Лицо парня ему незнакомо. Сколько ни напрягай память, даже никого похожего не всплывает. Но одно ясно точно: никто, кроме барона Бакстона, его бы не отправил. Других людей в Англии, кому могла бы быть настолько интересна их четверка, не существует.
– Даже не знаю, кто это, – отвечает Леон. – Так что если труп найдут, с нами не свяжут.
С малышом Бенни было сложнее: их видели вместе незадолго до его смерти. Вот тогда пришлось повозиться, и Леон чувствовал себя мясником, когда делил того на куски. А сейчас будет достаточно, если труп не всплывет в ближайший месяц.
– Могу отвезти его в болото в Лайме, – предлагает Гэри. – Скину вместе с бочкой, хер кто найдет.
– Хорошая идея. Поехать с тобой?
– Сам, так надежнее, – коротко отвечает тот. – Тебе нужно смыть его кровь.
– Спасибо, что помогаешь. – Леон опускает глаза на свои руки.
– Он напал на Тыковку, – отвечает Гэри, словно это все объясняет. – Я бы понял тебя, меня, Джека. Но кому мог помешать Тыковка?
– Телефон, бумажник, при нем что-то было?
– Нет, пустой. Иди домой.
Леон не спорит. Гэри понимает все правильно, это сейчас здорово помогает. Сложно представить, как в этом состоянии он избавлялся бы от тела сам. Задача выполнена, адреналин отпускает, и теперь жутко клонит в сон.
Выбравшись обратно на воздух – начинает накрапывать дождь, – Леон невольно улыбается уголком рта. Если где-то и остались следы крови, за ночь их смоет. Тыковка жив, от трупа почти избавились, а с Бакстоном он разберется позже. Теперь у того меньше аргументов, и можно будет оперировать нападением как нарушением договора.
Они выберутся из Манчестера. В этом Леон почти уверен.
Домой не хочется. В памяти всплывает лицо Тамзин, с ее милой светлой челкой, маленьким ртом и послушными белесыми глазами. Она примет его любым, так что можно просто взять мобильник и сделать один звонок.
После первого же гудка трубку снимают.
– Привет, – слышится тихий робкий голос.
– Ты нужна мне, девочка.
– Я дома, господин.
– Приду через десять минут. Набери ванну.
Тут три квартала. Леон идет медленно, не торопясь: Тамзин не любит, когда он приходит раньше, чем обещал. Ничего не говорит, но во взгляде проскальзывает легкое неудовольствие, и этого достаточно. Его роль – дарить ей комфорт, а не наоборот.