Тео опустился на диванчик и раскрыл принесенную с собой книгу.
– Я немножко тут посижу. Можно?
– Конечно-конечно! – Селена хлопнула в ладоши. – Значит, первым будет папа… – Она засуетилась вокруг Амадео. – Я уж думала, вы обо мне забыли, выбиваетесь из графика! Боже, что вы делали с волосами все это время?! Зачем понадобилось их крас…
Амадео едва заметно качнул головой и сквозь зеркало указал взглядом на уткнувшегося в стакан с соком Тео. Вторая девушка по имени Клаудиа поставила перед ним сок, вазочку с конфетами и без умолку что-то тараторила. Мальчик улыбался, но взгляд то и дело скользил к отцу.
– Обесцветили! – зло шипела Селена. – Захотелось сменить имидж, в вашем-то возрасте?
Амадео с трудом сдержался, чтобы истерически не расхохотаться. Да, Флавио явно не учел, что в тридцать лет по-бунтарски красить перекисью волосы поздновато.
– Повезло, что до этого вы за ними ухаживали, иначе сейчас от них ничего, кроме соломы, не осталось бы! – продолжала фыркать девушка. – Они вообще выглядят так, будто вы их неделю не расчесывали, я вас прямо не узнаю!
– Но ты ведь сумеешь привести их порядок? – Амадео хитро прищурился. – Или мне поискать другого мастера?
– Только попробуйте! – Селена погрозила ему расческой. – Выкрашу в зеленый цвет! Или малиновый!
Слушая болтовню Селены и приглушенное бормотание Клаудии, которая развлекала Тео, Амадео позволил себе ненадолго расслабиться.
– Готово! – наконец возвестила Селена, театральным жестом снимая накидку. – Теперь вы похожи на человека, а не на лохматую русалку.
Амадео поднялся, разглядывая себя. Волосы снова стали красивого темного цвета и гладкими, как зеркало, и он с видимым удовольствием провел по ним ладонью.
– Спасибо, Селена, ты золото. – Амадео чмокнул ее в щеку, и девушка довольно зарделась.
– Господин Солитарио-младший! – позвала она. – Ваша очередь!
Улыбка, сиявшая на губах Тео, поблекла. Мальчик неуверенно поднялся и аккуратно поставил пустой стакан на столик. Он отчаянно тянул время.
Амадео терпеливо ждал. Если Тео откажется – что ж, ничего не попишешь, он слишком поторопился. Но мальчик вдруг, уверенно подняв подбородок, шагнул к креслу и забрался в него. Личико застыло, губы плотно сжаты, в глазах плескался страх, но он упрямо вцепился в подлокотники, всем видом показывая, что никто и ничто не выгонит его оттуда.