– Так ведь это как посмотреть, товарищ капитан.
– Ну, пошла молоть деревня, – улыбнулся капитан.
– Придем вовремя, комбат спросит, что случилось? – он улыбнулся.
Капитан хмыкнул, и они, не торопясь, пошли по каменистой тропе. Пройдя не более двухсот шагов, они остановились перед небольшим, но ухоженным бараком. Хотя на барак это строение теперь было похоже мало, обложенное и прикопанное по скатам землей, песком и камнями, оно напоминало больше оборонительную точку. Капитан показал сержанту, где тот должен его ждать и, поправив панаму, вошел внутрь.
– Товарищ майор! Капитан Тихонов!
– Привет, Виктор, садись.
Тихонов присел на край стула и начал осматривать стены комнаты, как будто видел их впервые. Наспех отремонтированные стены сборно-щитовой казармы смотрелись смешно на фоне огромного полированного невесть откуда принесенного солдатами стола. На стене почему-то висит картина «Три богатыря», вместо какого-либо начальника. Виктор знал секрет этой картины, знал, как лицо с особым доверием «самого». Комбат ему сам рассказал эту историю. Однажды, когда тот был еще молодым ротным, к нему с проверкой приехал, какой-то незнакомый полковник. По причине того, что на пятой минуте проверки, полковник случайно обронил в унитаз свои часы, он возненавидел единственного свидетеля произошедшего, которым естественно был ротный. Громко распекая его за различные незначительные огрехи, полковник зашел в канцелярию и наткнулся на висящую на стене картину, на которой бельмом виднелось бледно-серое пятно. Вне себя от бешенства, он схватил кусок тряпки и, проговаривая в сторону ротного новые «неведомые» строки из его личных качеств, и начал тщательно тереть картину. Однако бледное пятно не исчезало. Только после нескольких безуспешных попыток полковник заметил, что это не пятно и не пыль, а вклеенная на лицо Ильи Муромца фотография ротного. Скандал был страшный, но ротный фотографию не снял, и только на картине со временем рамку подправил. С тех пор уже прошло несколько лет, и Иван Иванович Батрак превратился с начала в отличного ротного, потом в толкового начальника штаба, и вот теперь в прижимистого строгого комбата. Но, Тихонова он любил, и любил прежде всего за отношение того к делу, и главное, к происходящему вокруг. УВиктора никогда не было мелочей, никогда и ни в чем. Солдат Тихонов любил больше, чем Батрака, этого для комбата было более чем достаточно. Шестнадцать «боевых» выходов без потерь! Майор просто не мог быть недовольным Тихоновым.