Сам основатель Петербурга, Петр Первый, тоже зачастую мифологизируется писателями и поэтами. Представляемый как создатель, воздвигающий город из пустоты и хаоса силой своего духа, Петр воплощает свой фантастический замысел – рай на земле, собственный «парадиз» на этих, казалось бы, неприглядных болотистых берегах.
Не всем это воплощение казалось правильным. Карамзин называет город «блестящей ошибкой Петра», а Анненский эту «ошибку» видит «проклятой»:
«Ни кремлей, ни чудес, ни святынь,
Ни миражей, ни слез, ни улыбки…
Только камни из мерзлых пустынь
Да сознанье проклятой ошибки».
И. Анненский. «Петербург», 1910
Поэт Серебряного века Саша Черный винит во всех бедах Петербурга и его жителей именно Петра:
«Петр Великий, Петр Великий!
Ты один виновней всех:
Для чего на север дикий
Понесло тебя на грех?
Восемь месяцев зима, вместо фиников – морошка.
Холод, слизь, дожди и тьма – так и тянет из окошка
Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой…
Негодую, негодую… Что же дальше, боже мой?!»
С. Черный. «Желтый дом», 1908
Мрачный взгляд на Петербург, пожалуй, берет начало у Гоголя, который писал про Невский проспект, главную артерию города, так: «Все обман, все мечта, все не то, чем кажется». Он же и раскрывает в полной мере этот особый мистический облик города, первым видит его загадочную двойственность, скрытую за внешним лоском холодность и мрачность, которая способна раздавить и уничтожить своего обитателя. Так происходит в повести «Шинель», где призрак сгинувшего мелкого чиновника Акакия Акакиевича бродит в поисках украденной шинели. То же самое мы видим и в повести «Нос», где нос майора Ковалева достигает больших вершин в обществе, нежели сам герой.
У Достоевского, подобно «Носу» майора Ковалева, своей жизнью начинает жить Двойник героя в одноименной повести. У него же в «Записках из подполья» Петербург – «самый умышленный город». Если вникнуть в смысл этого выражения, то можно отметить, что эпитет «умышленный» чаще всего подразумевает нечто искусственное, неживое и встречается в сочетании с существительным «преступление», да и сам «умысел» вряд ли может быть добрым. Очевидно, что Федор Михайлович таким образом подчеркивает негативную сторону Санкт-Петербурга – города, который не только выступал фоном в его произведениях, но и стал отдельным героем. Представьте действие романа «Преступление и наказание» в каком-то другом месте: в Париже, Вене, Нью-Йорке или Амстердаме. Выйдет уже совсем не та известная всем история, а новое произведение с другими героями и другим финалом.