– Так, Герман Давидович, Терский думает, что у Алчевой роман со Скопцовым.
– А у них и вправду роман?
На Ившина страшно смотреть.
– Герман Давидович, только я вам ничего не говорила… – умоляет Зинаида, и ее знойно-хнойные волосы колышутся от страха, будто змеи медузы Горгоны.
– Говори, убью! – Даже незрячий глаз режиссера мечет молнии.
Ившин достает из кармана шокер и трещит разрядом перед лицом гардеробщицы.
– Там сложно все, – взвизгивает Зинаида, закрывая глаза и отворачиваясь от голубой змейки перед глазами.
– Но не без причины подозревает?
– Не без причины.
Ившин бросает несчастную гардеробщицу, бежит к охраннику Коле, сидящему возле «рамки» при входе.
Коле шестьдесят, Коля большой и вечно усталый, но Ившину с его кавказским темпераментом удается его взбодрить.
– Быстро в такси и Скопцова мне сюда!
– Я не знаю его адреса, – оправдывается Коля.
Герман Давидович трещит перед ним шокером.
– Хорошо, сейчас узнаю.
Коля звонит костюмеру Насте, которая тайно, хотя об этой тайне знает весь театр, вздыхает по Скопцову.
– Десять минут у тебя, иначе пойдешь стройку охранять! – кричит ему вслед Ившин.
Антракт вместо пятнадцати минут длится полчаса. Наконец Скопцова привозят, и спектакль продолжается.
Во втором акте продолжается сцена ссоры Терского с Алчевой. Продолжается так же вяло, как и начиналась.
Возможно, это самая долгая и скучная сцена семейного скандала в истории мирового театра.
Терский и Алчева вяло пикируются. А в это время Ившин вытаскивает за сцену Скопцова. Тот не понимает, в чем дело. Его прическа, только вчера из барбершопа, взлохмачена. Ившин чуть не пинками загоняет его в пространство меж кирпичной стеной и задником.
– Говори… Нет, пой: «Я люблю вас, Ольга».
Алчеву зовут Ольга.
– Я плохо пою, – сдавленным шепотом отнекивается Скопцов.
– Убью, гад! – может быть, даже излишне громко шепчет Ившин. – Пой!
Скопцов слышит голос Алчевой и начинает догадываться, в чем дело.
– Не буду. Я не в голосе, – протестует он.
– Уволю с волчьим билетом, бездарь, – шипит коброй Ившин.
– Увольняйте, – после паузы решительно заявляет Скопцов.
Ившин бьет его шокером.
– Пой, сволота!
Шокер совсем слабый, актер быстро приходит в себя, видит перед переносицей змейку разряда и слышит угрожающий треск.
– Я люблю вас, Ольга, – робко начинает он.
– Громче.
Скопцов подчиняется. Голос его все яснее выделяется на фоне городского шума. Терский узнает певца.